Записки о капитане Виноградове (сборник). Никита Филатов

проезжей части, а пространство за ним и вокруг него было заполнено страшно неподвижными телами.

      Несколько мгновений не шевелились и те, на чьих глазах произошла трагедия, – пассажиры трамвая, прилипшие к окнам, люди на тротуаре… Потом кто-то кинулся к пострадавшим, кто-то, нырнув в телефонную будку, накручивая нужные номера, кто-то тянул на себя дверцу кабины… Капитана космических войск вытошнило. Суматошные крики и ругань сменились командами случайных медиков, а Владимир Александрович уже вглядывался в белое от страха лицо водителя:

      – Пьяный, сука?

      – Нет! – И это было, судя по всему, правдой. Парню успели разбить лицо, и теперь он пытался утереть рукавом вытекающую из носа кровь. – Тормоза…

      – Чего?

      – Тормоза! Мокрая дорога… Мокрая-я! – Он был еще в шоке, способном в любую секунду смениться истерикой.

      – Ну-ка, граждане! Ну-ка! – Виноградова оттеснил старшина-гаишник. – Так… Документы? Второй милиционер уже записывал данные свидетелей.

      В «скорую помощь» грузили тех, кого еще можно было спасти, – девчонку в кожаной куртке и седую пенсионерку с черным месивом вместо лица. Трое – оба инженера и еще одна женщина с сумкой – в помощи уже не нуждались. То, что от них осталось, прикрыли материей и пока не трогали.

      Вот так – решайте сами, решайте сами…

      Еще не добравшись до дома, Виноградов знал, что завтра позвонит Евгению Наумовичу.

      И вовсе не для того, чтобы отказаться.

      Глава третья

      Дышите глубже – это даром. За все остальное вы будете платить, и еще не ясно, насколько понравится вам ваша будущая покупка.

Е. ЗубаревМилицейская академия

      Первое отчетливое ощущение Владимира Александровича на Кипре – это ощущение зябкой прохлады, этакого простудного сквознячка. Сонный, разморенный четырехчасовым перелетом, он почти сразу же очутился в огромном, залитом белым пронзительным светом досмотровом зале аэропорта. На полную мощь, но практически бесшумно гоняли воздух кондиционеры, доводя температуру до приемлемых градусов, отчего и казалось настроенным на тропическую жару пассажирам, что вовсе и не так страшен черт, как его малюют… Одна мамаша даже вытянула из пакета упрятанную туда еще в самолете вязаную кофточку и заставила крохотную девчушку одеться.

      – Во, народ! Еще хуже, чем наши, – выругался вставший сразу же за Виноградовым мужчина – пузатый, с огромной золотой цепью «Кайзер» на шее.

      – А, везде одно и то же, – с видом бывалого странника согласился Владимир Александрович, – Бардак…

      – Не скажите! Немцы бы, к примеру, никогда такого не допустили. Там порядок – будьте нате…

      Действительно, две огромные очереди вызмеились от кабинок иммиграционной службы до самого выхода на летное поле. Не то чтобы они совсем не двигались, но оба инспектора выполняли свою работу с такой равнодушной неторопливостью,