Собрание повестей и рассказов в одном томе. Валентин Распутин

мужик, уж лучше без мужика жить, правда?

      Николай не ответил.

      – Спокойней, – сказала она. – И вот с той поры я одна. Сватались ко мне, да я уж больше не стала судьбу пытать – хватит. Два мужика было, а по-доброму одного надо. Уж если сразу не повезет, то потом и не жди, чтоб повезло. Аян одна неплохо живу, сама себе хозяйка, ни попреков тебе, ни побоев. Никто обо мне худого слова не скажет, как я жила. Парня вырастила, он теперь уж взрослый, в прошлом году женился. Ну вот, всю жизнь я тебе рассказала.

      – И правильно сделала, что рассказала.

      – Ой, а я уж пьяненькая-пьяненькая стала. – Анна зажмурилась и, улыбаясь, замотала головой. – Чего доброго, упаду тут у тебя. Я ведь не часто пью, разве что по праздникам. Соберемся с бабами, поплачем, песни попоем – все вместе. Ты-то как? – спросила она. – Я болтаю, болтаю, тебе и слова не даю сказать. Семейный или, может, в холостяках ходишь?

      – Семейный. Куда от этого денешься?

      – А баба-то здешняя?

      – Нет, я ее с Украины привез.

      – Смотри-ка ты! Здешние, выходит, не по вкусу пришлись?

      Он сказал, глядя ей в глаза:

      – Была одна, которая пришлась по вкусу, да она мне отказала.

      – Ладно тебе. Чего уж теперь об этом говорить?

      – К слову пришлось, вот и сказал.

      – Все сердишься на меня?

      – Нет – зачем? Вот еще не хватало мне – сердиться на тебя!

      – Сам видишь, как у меня все получилось, – сказала она.

      – Вижу.

      – Ну вот.

      Они замолчали. Анна, помаргивая, зачем-то еще раз оглядела комнату, потом положила ладони себе на лоб, опустила голову.

      Николай тронул ее за плечо.

      – Ну, чего ты?

      – А? – Она подняла голову. – Так просто. Чего-то нашло.

      Он придвинул свой стул поближе к ней.

      – Коля, – сказала она, – наливай, а. Давай вспомянем с тобой Ивана.

      Он смотрел на нее, словно решая, наливать или нет. Потом все-таки налил.

      – Чокаться нельзя, – предупредила она и залпом выпила.

      Они немного помолчали – ровно столько, сколько полагается в таких случаях молчать.

      – Хороший он был, – чуть слышно сказала потом она. – Я его до самой смерти помнить буду.

      – Мне как написали про него, я с неделю сам не свой ходил, – отозвался Николай. – Мы с ним были самые лучшие товарищи, ты же знаешь. Даже когда вы сошлись, я на него не злился. На тебя злился, а на него нет.

      – Мы как голубки жили, – сказала она. – Не знаю, как бы дальше было, но пока его не забрали, мы весь год жили, честное слово, как голубки.

      – Вы хорошо жили, я помню.

      – Я при нем ни на кого и глядеть не хотела.

      – И меня ты не любила, – сказал Николай.

      Анна недоуменно взглянула на него.

      – Не надо, – попросила она. – Зачем ты это? Ты же знаешь, я тебя до него любила, я и замуж за тебя собиралась. А тут он. Ты не сердись на меня.

      – Чего мне теперь на тебя сердиться?

      – Не сердись, не надо. Я ведь не со зла.

      – Хватит тебе.

      – Больше