Медуза. Джесси Бёртон

здесь, – остались со мной на суше. Они всегда заботились обо мне.

      – Так ты… бессмертна?

      – Нет. Во мне нет ничего бессмертного. А вот Стено и Эври – да.

      Я услышала, как Персей пересел на землю.

      – Можешь представить, каково это – знать, что будешь жить вечно? – спросил он. – Можешь ли представить себя настолько другой?

      Я коснулась своих змей, пока те дремали.

      – Нет, – ответила я, – не могу. – И я поблагодарила звезду, благодаря которой мои змеи решили не шипеть и не корчиться. Надеялась, что присутствие Персея успокоит их и они смогут разглядеть в нем друга.

      – Я такой же, как ты, – признался Персей.

      Я рассмеялась.

      – Чем же ты похож на меня?

      – Я с рождения знал, как погибну. Я тоже смертный.

      – Но ты не можешь знать, к чему ведет тебя жизнь.

      – Этого не должны знать ни ты, ни я, – ответил он. – Это право любого новорожденного, любого мужчины и любой женщины.

      Его разум окутывал меня, как благовония, наша беседа шла непринужденно. Я сделала глубокий вдох с отчаянной благодарностью. Закрыла глаза и представила, как Персей протягивает руку, чтобы коснуться моего лица. Когда в последний раз со мной так разговаривали? Слишком давно, слишком. А может быть, никогда.

      Все мы родом из детства – страны, которую невозможно показать на карте. Пока я описывала Персею мой старый дом, я вспомнила первые четырнадцать лет своей жизни. Какой невинной я была, как гуляла под луной со своим щенком Аргентусом, скакавшим рядом со мной на своих длинных лапах и отпугивавшим зайцев, которые трепетали от страха в камышах. Как я мечтала, что однажды выйду замуж за такого человека, как Персей.

      Я была дружелюбным, задумчивым ребенком, который заправлял волосы за уши, прочесывая берег в поисках морских звезд, чьи белые животы словно приветствовали ребенка, собирающего их. Я пела песни с мамой, которая время от времени выходила из моря. Я помогала Стено и Эвриале плести сети, и мы втроем отправлялись в глубь канала между Краем ночи и остальной частью Океана, чтобы ловить марлинов и сельдь, а иногда даже осьминогов.

      Я была моряком, Персей не ошибся. Сидела в нашей маленькой лодке, пока Стено и Эвриала ныряли в воду, танцуя в лунном сиянии. Когда сети заполнялись, сестры плыли к берегу, и мы жарили там щупальца, приправляя их тимьяном, который в изобилии рос на скалах.

      Это была сладкая жизнь. Моя жизнь. Я ни от кого ничего не требовала, кроме как не трогать мое маленькое пространство на Краю ночи. Рыбалка, шутки у костра, песни моей морской матери, свернувшийся калачиком Аргентус, когда приходило время ложиться спать. Мечта!

      – Мой папа тоже бог, – сказал Персей, возвращая меня из давно ушедшей жизни. Образ с моей счастливой лодкой превратился в маленькую точку. – Это еще одна черта, объединяющая нас.

      – Правда? – спросила я. – Он знает, что ты здесь?

      – У нас не близкие отношения. Да, он мой отец, но воспитывала меня мать.

      – А она знает, что