Frontier. Agasi Azarian

рубашки, обнажив болезненного оттенка запястья с продольными шрамами по бокам.

      «Манипулятор», – Беньямин Алексеевич раздраженно поправил очки и сухо глотнув, продолжил:

      – Глеб, у тебя было много шансов, и ты ими не воспользовался.

      – Меня отчисляют?

      – Боюсь, что так. Ты вел себя неосмотрительно, и я тебя неоднократно предупреждал, что такое поведение не останется без последствий.

      – Почему Вы мне об этом говорите?

      Профессор нахмурился и вновь поправил очки на переносице.

      – Я твой преподаватель и…

      – Насколько я знаю, этим занимается деканат.

      – Я, да будет тебе известно…

      – Зачем Вы мне это говорите?

      Глеб настойчиво смотрел в глаза своему экзекутору и тому от неловкости краска бросилась в лицо. «До чего же противный, хмырь!», – Беньямин Алексеевич нетерпеливо заелозил в кресле, отыскивая правильный ответ.

      – Глеб, ты умный парень, незаурядный…

      – Давайте ближе к делу.

      – Я хочу тебе помочь. Ты наверняка смотришь новости и знаешь, что наша страна столкнулась с серьезными испытаниями и…Чему ты смеешься?

      Глеб не смеялся, он вообще редко смеялся в последнее время. Но его, словно выточенное из камня лицо, действительно посетила легкая ухмылка, которую он даже не пытался скрыть.

      – Хотите отправить меня на фронт?

      – Хочу предложить альтернативу отчислению. Место твое мы сохраним, доучишься, когда вернешься. Поверь, военкомат так нежничать с тобой не станет.

      – А вы значит нежничаете?

      – Я гарантирую, что, когда вернешься, получишь диплом. Сам подумай, тебя в любом случае примут, только с волчьим билетом и без перспектив…

      – Перспектив? – враждебность Глеба стала чуть отчетливей – А вам то с этого что?

      Беньямин Алексеевич довольно плюхнулся на спинку кресла и беспечно шевельнув плечами, добавил:

      – Чистая совесть.

      – Я подумаю.

      Кулусевски поднялся, чтобы уйти, но возле двери остановился и обернулся к профессору.

      – Я слышал, что ваш сын получил хорватское гражданство…

      – Он занят на международном проекте, это было требование компании.

      – И его жена? И пятилетний ребенок? Какие нынче суровые нравы в IT секторе, не позавидуешь.

      Беньямин Алексеевич ничего не ответил и только поджал губы. Глеб это заметил и тихо прикрыл за собой дверь, на его зачерствелом лице блеснула все та же ухмылка.

      – Надеюсь тебя пристрелят, – еле слышно прошептал профессор и продолжил, громко чавкая, давиться копченой индейкой и переваренным рисом. Аппетит был испорчен.

      Глава 2

      Причина, которая вот уже как два месяца гнетущим грузом висела на сердце у Глеба, там и зародилась. И у нее было имя – Рита Буч, по прозвищу «Дочь Мясника».

      Рита среди однокурсников заслужила дурную славу, не в малой степени из-за своего отца,