Чёрное солнце. Мария Петрова

к Алисе. Она почти что выловила меня на улице, – ответила она, будто сожалея. Было из-за чего.

      – Не знала, что у Алисы есть молодой человек.

      Марина фыркнула.

      – Вы слишком к ним добры, – я засмеялась. – Чего смешного?

      – Вы! Вы так забавны и снисходительны к людям!

      Она оторопела.

      – Вы не поняли меня.

      – Ах, Марина! Вы так помешаны на прошедшем, что не можете привыкнуть к новым законам! Жизнь меняется, как не печально, а мы остаёмся.

      Человек, смогший окунуться в мир, рассказываемый авторами…

      …и захлебнулся.

      – Вы меня пугаете, – отмахнулась она. – Алиса сказала, что у Вас новый преподаватель.

      – Ага, – я цепляла серьги из эпоксидной смолы и сухих листьев. – Интереснейший человек.

      – В университете у нас был молодой препод, все так старались ему угодить, что ночами не спали, как учились.

      Я усмехнулась.

      – Не та группа, чтобы из кожи вон лезть ради препода. Не тот препод, наверное. Хотя, он учёный, вроде как, – и пожала плечами.

      Она хмыкнула, опираясь о столешницу и смотря куда-то вниз. Она выглядела куда более тревожной, чем при первой нашей встрече, это не могло не напрячь.

      – Вы чем-то обеспокоены?

      – Волхвами, – ответила она не своим голосом, и больше ничего не сказала.

      Я сидела около единственной лампы, освещающей комнату тёплым рассеянным светом, в буром платье, с кулоном и серьгами в ушах, смотря на сосредоточенное и от усталости туманное лицо Марины. Ей совсем не подходило это имя.

      – Наверное, я Вас порядочно отвлекла? – вдруг опомнилась она.

      – Нет, нисколько, – будто бы наспех ответила я.

      Она задумалась снова.

      Я взяла из стопки на столе книгу, что первое попалось, и стала читать про строение человеческого мозга. Читать чисто для вида было тяжело, но я старалась не глазеть и не отвлекать ее, было видно, что она очень глубоко погружена в свои мысли, потом стала коротко и отрывисто дергать указательном пальцем, как-то нервозно, даже не замечая.

      В какой-то момент, когда я уже перестала о ней думать, она резко подняла голову, взглядывая на часы напротив кровати, и, так естественно, что поразительно, удивленно вскинула брови и сообщила без особых восклицаний: «надо же, так поздно. Подумать только, вечера летят так стремительно».

      «Вас ждут дома?» – зачем-то спросила я.

      – Ждут, – кивая, – я живу не одна, об этом не беспокойтесь, меня есть кому контролировать.

      Это звучало сначала даже как-то обнадеживающе, она не улыбнулась, но в голосе чувствовалось тепло, а потом резкий прокол – шумные мысли сливались в одну, в несколько, в десятки! Порождали яркие картины!.. мое сердце забилось чаще. Почему она это сказала? Что она хотела этим сказать? Что она мне такое рассказала, разъяснив все одной фразой? Была бы я человеком, могла бы понять.

      – Знаете, это так хорошо, когда можно обдумать все в простой тишине, на фоне молчания, – не дав руке коснуться ручки, вдруг заявила она.

      На