Последний амулет Блаватской. Екатерина Барсова

или что-то невнятно бормотала. Серафима довела ее до двери квартиры и только потом сообразила, что даже не спросила, как зовут странную незнакомку.

      Вечером Жанна с Серафимой сидели в небольшой уютной кухне и ели сырники с вареньем.

      – Ну как прогулка по городу?

      – Я прошлась немного. У кладбища (Серафима не стала говорить, что ходила туда) видела женщину в ярко-зеленой шляпе. По-моему, она была пьяна. Размахивала руками, бормотала… Шла на кладбище в то время, когда уже начало темнеть… Что она там собиралась делать? Потом я сидела у магазина на скамейке и видела, как эта женщина, выйдя за ворота кладбища, направилась в магазин. Отоварилась там спиртным. Выглядела она больной, шаталась, я предложила ей свою помощь и довела до дома. Кто это?

      – Это Людмила Розова, у нее дочь погибла больше года назад. После этого она на могилу дочери стала регулярно ходить. Чуть ли не каждый день. Мы все жалеем ее. Но сделать ничего не можем. Да и что тут можно сделать? Чем помочь?

      – А что случилось с девочкой?

      Жанна посмотрела в окно.

      – Никто не знает, что там произошло, толком. История темная, непонятная.

      Алена, так звали ее дочь, была активной девочкой, отличницей в школе, собралась поступать в институт на исторический факультет либо в областной, либо в Москву. Там какие-то родственники у них проживают. Так вот… Алена очень историю любила, увлекалась этим, как его… Ну, которые все восстанавливают, как по книжке?

      – Реконструктары?

      – Вот-вот… Они самые… Играла в эти самые игры в усадьбе, которая у нас на окраине города.

      – В усадьбе? – вздрогнула Серафима.

      – Да. У нас тут красивая усадьба есть. Правда, разрушается стремительно. Прямо на глазах. Денег на ее восстановление нет. Мэр города так и сказал. Денег не ждите.

      – Что там было?

      – А что? Девочка увлеклась, разные исторические сценки разыгрывала… ну, представление там…

      – Одна?

      – Нет. Она кружок в классе организовала. Она даже на каком-то историческом слете показывали эти сценки. А то если не найти спонсора или инвестора, то все, конец прекрасному зданию. Как она сказала, история рушится на наших глазах. Это потом в местной газете напечатали. Фотографию и интервью с ней. Старый мэр еще хотел что-то сделать. А новый мэр молодой… собирается усадьбу снести и там свой завод построить. Хотя все свои действия прикрывает красивыми словами и заботой о населении. Старый мэр словами такими высокими не разбрасывался, но страху больше наводил.

      – Чем же?

      Здесь Жанна понизила голос почти до шепота, хотя их никто услышать не мог.

      – А он был из этих самых, кругов криминальных. Еще с девяностых след тянулся… Еще в то время, когда Союз рушиться стал, те, кто попроворнее был да понаглее, сразу стали все прихватывать. Много партийных там было да криминал сложившийся. Так вот старого мэра все боялись по-настоящему. Все у него схвачено было. Все дрожали перед ним. Суровый мужик был.

      – Был? Значит, умер…

      – Жив он, но все равно что умер… – покачала