Последний амулет Блаватской. Екатерина Барсова

из сумки бутылку воды.

      – Хочешь? У меня стаканчики есть. Кстати, давай на «ты». К чему нам церемонии разводить? Не бабки же мы старые…

      – Принято.

      Вероника разлила воду по пластмассовым стаканам. После они вышли из машины и направились вперед – по дорожке между домами.

      За строениями шла глиняная яма, недалеко тянулся полосой лес. Вероника объяснила, что нужно добраться до этого леса, потом повернуть вправо. Пройти лугом; а там уже будет Воронихино…

      – Когда-то я любила прогуляться там… Романтическое место. Усадьба еще целой была. Сейчас, конечно, разрушается, к сожалению, быстрыми темпами… И никому до этого дела нет.

      На лугу цвел клевер и колосились зеленые метелки. Кое-где порхали бабочки, слетаясь на цветы. Потом снова поднимались вверх и кружились над травами…

      – Искупаться бы, – сказала Серафима… – жарко. В такую погоду без воды испечешься сразу.

      – Можно завтра взять купальник, сходить искупаться. Или сегодня вечером… Как ты?

      – Можно… особых дел нет.

      Чем ближе они подходили к месту, где находилась усадьба, тем сильнее стучало сердце у Серафимы… Вероника тоже посерьезнела. На лбу Вероники выступили капельки пота. То ли от жары, то ли от волнения. Пройдя луг, они свернули направо, через несколько метров оказались перед полуразрушенной усадьбой.

      – Вот, – почему-то шепотом сказала Вероника, – это она…

      Серафима остановилась. Вспомнились слова бабки: «Гиблое это место. Лучше туда никогда не ездить».

      – Но почему? – спросила она вслух.

      – Что? – Вероника остановилась.

      – Это я так, – спохватилась Серафима.

      Усадьба разрушалась. Это было видно сразу. Со здания облетела штукатурка, правая сторона почти обрушилась. В середине были стены и земля. Пола уже не было.

      Серафима закрыла глаза, пытаясь представить, как все здесь выглядело когда-то.

      – А на том берегу

      Коза-дереза.

      Пустые глаза…

      Я тот клад стерегу.

      Не могу – убегу.

      А потом вновь приду

      И с собой заберу…

      Если встанут – убью,

      Не вставай – я молю…

      вспомнилась присказка бабки. Серафима тряхнула головой, прогоняя наваждение.

      – Не случайно сюда все бегают, – задумчиво сказала Усольцева.

      Они заглянули внутрь: на красной стене была нарисована черной краской звезда, под ней – странный знак.

      – Мальчишки хулиганят… – обронила Вероника, – забираются сюда. Курят. Что-то похуже делают. – Она кивнула на небольшой потушенный костер. – Говорят, тут даже кошек жгут. Притягивает это место как магнит всех чудаков, садистов, фриков. Даже из других населенных пунктов одно время сюда приезжали. Разгоняли эти сборища с помощью полиции. А также всяких маленьких уродцев сюда тянет.

      – Почему маленьких?

      Но Вероника ничего не ответила…

      – А что насчет бывших владельцев усадьбы?

      – После Октябрьской