Стихи о любви (сборник). Тимур Кибиров

и Ю. Ряшенцев – музон

      стихам их придает товарный вид. Ах, Игорь,

      когда б я тоже мог спесивости вериги

      отбросить и пора-порадоваться всласть!

      Ах, пуркуа па? Но нет. Не суждено попасть

      мне в сей веселый цех, где некогда царили

      Ошанин и Кумач, где Инна Гофф грустила

      над тонким колоском, и где мильоны роз

      Андрей Андреевич Раймонду преподнес.

      Что делать? Может быть, реклама? Мне Кенжеев

      советовал. А что? Полночный мрак рассеяв,

      сияют Инкомбанк, «Алиса», МММ,

      у коей нет проблем, час пробивает Рэм.

      Да и завод «Кристалл» явился в новой славе.

      И Баковский завод. Да и пахучей «Яве»

      пора воспеть хвалу. К примеру – пара строк:

      петитом «If you smoke» и крупно «Smoke Дымок!!»

      Но это Рубинштейн придумал хитромудрый,

      а я ни тпру, ни ну. Упрямая лахудра

      все корчит девочку, кривит надменный рот.

      Ах, Муза, Музочка! Как будто первый год,

      дурилка, замужем. Пора бы стать умнее.

      Короче. Отложив бесцельные затеи

      поэзии, хочу смиренной прозой впредь

      я зарабатывать. Ведь, если посмотреть

      на жизнь прозаика, как не прельститься! Бодро

      вернувшись утречком с излюбленного корта,

      засесть за новый цикл рассказов, за роман,

      который уж давно издатель вставил в план.

      Так, просидев в тиши родного кабинета

      пять или шесть часов, пиджак такого цвета

      зеленого надеть, что меркнет изумруд,

      и галстук в тон ему. А в ЦДЛе ждут

      друзья, поклонники. Уже заказан столик.

      Котлетка такова, что самый строгий стоик

      и киник не смогли б сдержать невольный вздох.

      Вот благоденствие прямое, видит Бог!

      Но это все не вдруг! Покамест, Померанцев,

      чтоб растолкать толпу таких же новобранцев

      и в сей Эдем войти, на сей Олимп взойти,

      нам надобно стезю надежную найти.

      Что выгодней? Давай подумаем спокойно,

      Отбросим ложный стыд, как говорил покойный

      маркиз де Сад. У нас, заметим кстати, он

      теперь властитель дум и выше вознесен

      столпов и пирамид. Пост-шик-модерн российский

      задрав штаны бежит за узником бастильским.

      Вообще-то мне милей другой французский зэк,

      воспетый Пушкиным, но в наш железный век

      не платят СКВ за мирную цевницу.

      Чтоб рукопись могла перешагнуть границу,

      необходимо дать поболее того,

      что сытых бюргеров расшевелит. Всего

      и надо-то, мой друг, описывать пиписьки,

      минет, оргазм, инцест, эрекцию и сиськи,

      лесбийскую любовь или любовь педрил,

      героем должен быть, конечно, некрофил,

      в финале не забыть про поеданье трупа.

      А чтобы это все не выглядело глупо,

      аллюзиями текст напичкать. Вот рецепт.

      Несложно вроде бы. Теперь его адепт

      уже Нагибин сам, нам описавший бойко,

      как мастурбировал