Стихи о любви (сборник). Тимур Кибиров

правый? Дочка!

      Аглаюшка, смотри, кто к нам приехал!

      Ах, Боже мой, да у него усы!

      Гвардеец, право слово!.. Ну, входите,

      входите же скорее!.. Петя, Петя!

      Ну вылитый отец… Я, чай, уже

      такой же сердцеед? О, покраснел!

      Ну не сердись на старика, Петруша!..

      Так, значит, все науки превзошел…

      Аглаюшка, скажи, чтоб подавали…

      А мы покамест суд да дело – вот,

      по рюмочке, за встречу… Так… Грибочком

      ее… Вот этак… А? Небось в столицах

      такого не пивали? То-то, братец!

      Маркеловна покойная одна

      умела так настаивать… Что, Петя,

      Маркеловну-то помнишь? У нее

      ты был в любимцах. Как она варенье

      варить затеет – ты уж тут как тут

      и пеночки выпрашиваешь… Славно

      тогда мы жили, господа… И что ж

      ты делать собираешься – по статской

      или военной линии? Какое

      ты поприще, Петруша, изберешь?

      А может, по ученой части? А?

      Профессор Петр Прокофьев сын Чердынцев?

      А что?!. Но если правду говорить, –

      принялся б ты хозяйствовать, дружочек.

      Совсем ведь захирело без присмотра

      именье ваше… Ну-с, прошу к столу.

      Чем Бог послал, как говорится… Глаша,

      голубушка, вели еще кваску…

      Именьице-то славное… Отец твой,

      не тем помянут будь, пренебрегал

      заботами хозяйственными, так он

      и не привык за двадцать лет. Но Марья

      Петровна – вот уж истинно хозяйка

      была – во все сама входила, все

      на ней держалось. Шельмеца Шварцкопфа,

      именьем управлявшего, она

      уже через неделю рассчитала.

      Подрядчики уж знали – сразу к ней…

      А батюшка все больше на охоте…

      Да… Царствие небесное… А я б

      помог тебе на первый случай, Петя…

      Да вот и Александр Викентьич тоже…

      Его теплицы славятся на всю

      Россию, а теперь и сыроварню

      голландскую завел… Грешно ведь, Петр.

      Гнездо отцов, как говорится… Мы бы

      тебя женили здесь – у нас-то девки

      покраше будут петербургских модниц.

      Да вот Аглая хоть – чем не невеста?

      Опять же по соседству… Александр

      Викентьевич, любезнейший, давай-ка

      еще по рюмочке… А помнишь, Петя,

      как ты на именины преподнес

      Аглае оду собственную, помнишь?

      «Богоподобной нимфе и сильфиде

      дубравы Новоселковской». Уж так

      смеялись мы… Ну как не помнишь, Петя?

      Тебе лет десять было, Глаше шесть.

      В тот год как раз мы с турком замирились,

      и я в отставку вышел… Оставайся,

      голубчик! Ну, ей-богу, чем не жизнь

      у нас?.. Вот и в журналах пишут, Петя, –

      российское дворянство позабыло

      свой долг священный, почва, мол, крестьянство,

      совсем, мол, офранцузились, отсюда

      и разоренье, и социализм…

      Да-с, Петр Прокофьич… Мы ведь