Вырожденцы. Сэм Юнф

шлем, просто встал и пошёл к ним. Её оранжевые глаза ярко вспыхнули, и рукав моей серой формы воспламенился. Я захлопал ладонью в перчатке по плечу, сбивая пламя. Огонь не был сильным, лишь отвлёк меня, не принеся особого ущерба.

      Где же они? Наверное, думали свалить, но не удалось. Оранжевая пыталась тащить желтоволосика, но ей было тяжело.

      – Отошла! Отошла! – мне было уже не столь важно, отойдёт деваха или нет.

      Я хотел схватить её за шиворот, приподнять и бросить, чтобы пришла в себя и не помышляла о побеге. Но она вывернулась, повисла на моей руке и вцепилась в кисть не хуже того хомяка. Я ударил её по лицу, девчонка разжала челюсти и осела.

      Раздалось несколько выстрелов. Я машинально присел и огляделся в поисках шлема. Опасно быть в самом эпицентре без защиты, нужно выбираться. В десяти метрах от себя я увидел друга. Лео лежал, и под его головой растекалась кровавая лужица. Над ним склонилась красноволосая девчонка. Волосы распущены и прижаты воротом штопанной-перештопанной бордовой курточки. На вид наша ровесница. Её глаза недобро горели, как у той чудовищной лесной рыси. Казалось, она питается кровью друга, поэтому-то её глаза и полыхают алым пламенем.

      – Отошла!

      – Позвольте, я остановлю кровь, я могу! – она выставила вперёд руки, защищаясь.

      – Отошла!

      – Он не доедет до больницы…

      Красная девка – обережник. Они действительно исцеляли и губили, так про них говорили. Могли быть ядом и лекарством одновременно. Довериться вырожденцу позорно, но жизнь Лео на другой стороне весов склонила чашу в пользу доверия. Я не мог поступить иначе.

      – Вирус с тобой. Делай.

      Смерть друга не входила в мои планы, поэтому пришлось погасить яростный огонь собственных чувств и сомнений.

      – Не выживет, ляжешь рядом.

      – Он выживет, – обережка была чем-то смущена. Она взяла Лео за руку, её глаза вновь ярко вспыхнули.

      На площадь прибыло подкрепление – боевые элитные отряды на случай чрезвычайных ситуаций. Группа немедленно приступила к работе. Часть из них со щитами продолжила теснить толпу, другие стали оцеплять проходы с площади, третьи вышли на примыкающие улицы ловить восставших.

      Я осмотрелся по сторонам, но желтоволосика с оранжевой кусачей девахой не было видно. Взяли ли их, или им удалось скрыться, я не знал. Хорошо бы, взяли.

      Едва красная закончила оказывать помощь, как её подхватили под руки и поволокли на выход из гетто.

      – Я ничего не сделала, я помогла…, – она не кричала, просто шептала слова, словно молитву или заклятье.

      – Иди молча!

      Обережка беззвучно продолжила шевелить губами. Нескольких вырожденцев, как и красную, вытащили за ворота, других ещё только вели с улиц. К гетто уже подъехали машины, куда грузили задержанных. Забор вновь был обесточен, площадь полностью оцеплена, а у ворот и вышек по всему периметру усилена охрана.

      Нашими ранеными и убитыми, – вирус побери, были и такие, – занялись приехавшие