Под полной луной. Андрей Юрьевич Туркин

участвовали в этом. Санитары, что связали его и забросили в машину, как мешок с картошкой; врачи, что обкалывали различными препаратами; я думаю, что и медсестры каким-то образом насолили ему.

      – Одиннадцать человек? Все причастные либо родственники причастных к так называемым мукам Панова? Это их фамилии нацарапаны на стене?

      – Да. И моя жена должна была стать двенадцатой.

      Родионов еще раз окинул взглядом тело с распухшим, вывалившимся изо рта языком. Вокруг шеи Миши была затянута скрученная в канат простыня, другим концом привязанная к душке кровати. Сам Панов висел в считанных сантиметрах от пола.

      – Жесть. Он целую неделю просидел здесь, как собака: без еды и воды, в одиночестве, со своими демонами в голове. Что укажем в рапорте?

      – Разумеется, «правду», – устало подмигнул коллеге Родионов. – Дело заведем на халатность медперсонала, повлекшего за собой смерть пациента.

      Евсеев согласно кивнул.

      В коридоре послышались шаги, и через некоторое время скрипнула дверь. В палату вошел старший криминалист Валахов с большим кожаным саквояжем. Он внимательно оглядел место происшествия и направился к телу, не удосужившись поприветствовать коллег.

      За окном стих ветер, прекратился дождь. Сквозь поредевшие тучи пробивался одинокий луч солнца. А уцелевшие деревья тихо и застенчиво шептали:

      ещеее… ещеее…

      Станция «Мир»

      В памяти миллионов сегодняшний день останется великим. 23 марта 2001 года. Назавтра каждая охочая до сенсаций газета будет пестрить этой датой с первой полосы. Репортажи с эксклюзивными кадрами покажут сотни телеканалов по всему миру. Я уже вижу лица людей, преисполненные одновременно гордостью и сожалением. Для них это закат целой эпохи исследования космоса, изучения поверхности Земли и ее атмосферы, но самое главное, уверенности, что в небесах, вопреки всему, кто-то есть. Тот, кто присматривает. Тот, кто при необходимости сообщит об опасности. Железный «Боженька».

      Но сегодня его не станет!

      Для людей это трагедия. Это вопрос, повисший на устах у каждого: а что будет дальше? Это страх неизвестности, закравшийся в душу, но знай они правду…

      Впрочем, лучше ее не знать. Я был бы рад находиться в неведении, и вместе со всеми полагать, что орбитальный комплекс решили ликвидировать по причине выработки его ресурсов, а также за нерентабельностью дальнейшего обслуживания. Но, увы, это не так.

      Мое имя Андрей Пинтешин. Я полковник военно-космических сил Российской Федерации. Сейчас я стою на палубе траулера «Морской ударник», недалеко от берегов Фиджи, и наблюдаю в бинокль за направленным падением станции «Мир». С Земли не видно, как орбитальный комплекс сгорает в верхних слоях атмосферы; как рассыпается на части; как разлетаются в клочья солнечные батареи и модули, верой и правдой служившие науке полтора десятилетия. Лишь несколько ярких точек свидетельствуют о гибели величайшего из околоземных комплексов,