Под полной луной. Андрей Юрьевич Туркин

не хотел, чтобы песня заканчивалась, но голос по ту сторону эфира был неумолим.

      – В таком случае тебе необходимо запустить двигатель, – сказал он бархатным голосом. – Энергии не хватает. У тебя старый аккумулятор.

      Без лишних слов Виктор провернул ключ зажигания и завел мотор.

      – Хорошо, – мягко проговорил голос, и в своем воображении Виктор увидел добрую улыбку незнакомца, – послушай еще.

      ещеее… ещеее…

      А на утро Миша выговаривал цифру «один». Он выглядел ужасно и чувствовал себя соответствующе. Кожу его лица стянула корка запекшейся крови, нос не дышал, а любая попытка высморкаться причиняла боль. Он полулежал на мокром и грязном матраце, подложив подушку под бок. Пытался выглянуть в окно. Но кроме верхушек деревьев и темного-свинцового неба ничего не видел. Сил практически не осталось. Последние несколько дней прошли как в тумане. Охота на мерзких тварей сменялась страхом и душевными стенаниями по возвращению. Отдых не приносил облегчения и покоя.

      Раньше к Мише приходили гости, приносили еду. Интересовались его самочувствием. Жизнь текла своим чередом. Но затем посещения прекратились. Он не помнил, когда в последний раз открывалась дверь, что была врезана в стену аккурат напротив окна. Все изменилось. Но почему? Быть может, Миша слишком медленно расправлялся с тварями, и те плодились, как обезумевшие кролики. И из-за них перестали приходить гости?

      Остался последний шанс, и цифра «один» говорила об этом более чем красноречиво.

      Скрипя зубами, Миша сел на кровати, размял мышцы рук. Нагнулся, чтобы помассировать колени. Суставы атрофировались и сгибались с противными щелчками.

      – Один, – прохрипел Миша, – остался один.

      Он собирался еще немного посидеть, но не смог. Повалился на кровать, беспомощно суча руками и шумно вдыхая воздух.

      В открытое окно хлестал дождь; он то прекращался, то расходился вновь. Небо опустилось еще ниже, казалось, немного и оно коснется макушек деревьев. Парализованный город выглядел удрученно. На местах игровых площадок и дорог вырастали болота; упавшие столбы электропередач и деревья перегораживали улицы; частный сектор и сады, что располагались в низинах, затопило по самые окна. По радио объявили о чрезвычайном положении, власти ввели комендантский час, но, как оказалось, это было лишним – люди и так не выходили из домов. Только при крайней нужде. В обычном режиме работали лишь бюджетные сферы и магазины, торгующие товарами первой необходимости. Для остальных начались безвременные выходные.

      Жаркое засушливое лето обернулось катастрофой; природа рыдала, топя город в пресных слезах.

      – Один…

      Света Родионова спешила домой. Ее одежда промокла, сапоги натирали ноги. В горле у женщины саднило. Свете оставалось пройти всего пару улиц, как перед ней, пузырясь и переливаясь, поднялась гигантская стена воды. Девушка