Под полной луной. Андрей Юрьевич Туркин

в горло.

      – Малец-то шустрый, – сквозь смех проговорил Митрофан, затем обратился к Игнату. – Ты и обернуться не успеешь, как он на тебя наскочит.

      Я недоумевал: что их так забавляет? А если бы он, на самом деле, начал превращаться? Хотя, быть может, для оборота необходимо какое-то время, и мне об этом попросту неизвестно? Уж лучше спросить, чем еще раз выставить себя на посмешище.

      – И как быстро это произойдет? – я обращался скорее к оборотню, поскольку глазами был прикован именно к нему.

      И ответ последовал от Игната, тогда как остальные еще не успели перевести дух.

      – Быстрее, чем ты успеешь поднять ружье, – спокойно ответил он, не сводя с меня взгляд, – к тому времени я дотянусь до двоих своими когтями.

      Смех за столом прекратился. Сглотнув ком, подступивший к горлу, я сел и нехотя выпустил из рук ружье. Постепенно приходило понимание, с какой целью Митрофан позвал зверя за стол. На улице практически стемнело, а охотники все больше пьянели, хотели они того или нет. И только держа оборотня под рукой, мы заметим, когда начнется превращение.

      Вдалеке послышался протяжный волчий вой. Не сговариваясь, все обернулись на Игната, который, словно под гипнозом, всматривался в сторону леса и, как мне показалось, прислушивался…

      – Не хочется ответить? – поинтересовался Ипполит, махнув головой на источник звука.

      – Не хочется, – ответил оборотень и сел на место.

      Он превосходно держался, и его хладнокровию оставалось только позавидовать.

      – А знаете, что?.. – заговорил Ипполит, и до моих ушей донесся звук вибрации.

      Приглядевшись, я пришел в ужас – то дрожала его рука; до белых костяшек сжимая кружку, отдавалась тремором по столу.

      «Он перепуган до смерти», – пронеслась мысль в моей голове, – «едва сдерживается, чтобы не свалиться в обморок».

      – Ведь, скорее всего, мы умрем этой ночью, – продолжил охотник, понурив голову.

      Всеволод поперхнулся хлебом и громко закашлялся.

      – Что ты такое говоришь? – хозяин гневно воззрился на Ипполита. – Не пугай зазря людей.

      – Я и не пугаю, а говорю то, что вижу… и чувствую, – ответил он и указал пальцем на Игната, – взгляни на него.

      Взоры устремились на мирно жующего мясо пленника.

      – Он ведет себя так, словно ему дела до нас нет. Ты бы смог так держаться, находясь под прицелом пяти вооруженных человек? Зная, что они в любой момент могут тебя пристрелить, как только одному из них покажется, что превращение началось?

      – Мы больше напуганы, чем он, – добавил Григорий.

      – Дело говорит, – закивал Всеволод, – мы, как глупцы, взялись за то, в чем несведущи.

      – Да, – тихо произнес Митрофан, – ты прав.

      Их слова острым кинжалом пронзили мое юное сердце. Охотники не просто боялись – они смирились с неизбежностью! Храбрятся друг перед другом, а на самом деле трясутся как ливер.

      – Он совершенно не боится нас, а значит, чувствует