Под полной луной. Андрей Юрьевич Туркин

с собой поделать.

      Сильно хотелось по малой нужде, но я продолжал упорно стоять на месте и сверлить взглядом пленника.

      Он был выше меня примерно на голову, ростом с Митрофана и Ипполита, но моложе их и уже в плечах. Ясный взгляд его говорил о внутреннем спокойствии, лицо не выказывало ни страха, ни паники. Он выглядел обычным человеком; встреть такого на улице, ни за что не догадаешься, что скрывается у него внутри.

      Я озадачился: как, собственно, охотники определили, что этот мужчина – оборотень? Не могли ли они ошибиться, и поэтому пленник ведет себя непринужденно, понимая, что ему ничего не грозит?

      Тем временем Митрофан с Ипполитом вынесли из сарая большой деревянный стол.

      Пока они занимались приготовлениями: искали подходящие чурбаки для сидений, доставали из погреба бутыли с самогоном, двое других мужчин – Григорий и Всеволод – оторопело стояли неподалеку.

      – Не спускайте с него глаз, – громко дал наказ Ипполит, – особенно, когда мы к нему спиной.

      – Пусть только попробует дернуться, – оскалился Григорий, – я всажу ему картечь в брюхо.

      Но верил ли он в свои слова, сказать затрудняюсь. И почему так опасался Ипполит, коли луна еще едва проглядывала над верхушками деревьев, и по всем правилам (какие я когда-либо слышал) покамест оборотень не представлял опасности?

      Не имея больше сил терпеть, я направился к туалету. Приставил ружье к стене, бросился внутрь, молясь сделать свои дела как можно быстрее. Я прислушивался к каждому звуку, а сердце порой замирало, когда от охотников доносились вскрики, или что-то с грохотом падало.

      Справившись, вновь занял свой пост. Подходить ближе я не решался, намереваясь простоять на этом самом месте вплоть до утра, если потребуется.

      Тогда-то и раздался громкий рык Митрофана:

      – Снимите с него цепи.

      Меня передернуло от его слов. Колени предательски задрожали, и я вот-вот готов был свалиться без чувств.

      – Митрофан, это неразумно, – выдержав паузу, возразил Ипполит.

      – Этими ржавыми цепями мы его не удержим, а только разозлим, – ответил хозяин дома. – Тем более, еще слишком рано, чтобы его опасаться. Пусть проведет это время как человек, а не как животное.

      В тот момент, когда Ипполит медленно направился к оборотню, я крепче сжал ружье. Оно было заряжено и готово к использованию.

      – Боишься этого парня? – с усмешкой бросил вслед Митрофан. – Что же будет, когда увидишь зверя?!

      – Не боюсь я его, – после этих слов поступь Ипполита стала уверенней. Он подошел к пленнику и, наклонившись, вытащил шплинты из кандалов. Гремя, цепи рухнули под ноги, а мужчина, гордо выпятив грудь, двинулся обратно.

      Оборотень был свободен, но так и не предпринимал действий для своего спасения.

      А меня разрывало от любопытства: о чем он думает, что может рассказать и прочее. Наконец, каково это – быть оборотнем?

      Раньше я никогда не встречал этого