Неупокоенные. Лорен Оливер

и не ковыряет прыщи, то выглядит не так уж плохо. В нем прослеживаются отцовские черты – прямой нос, симпатичный подбородок.

      – Не сгущай краски, Трентон, – сказала Минна, – я тоже не питала ненависти к нему.

      Сегодня я особенно хорошо расположена к этой девчонке – ничего не могу с собой поделать, я немного размякла, и в доме как будто посветлело. Она знает про меня! Она помнит! Спорю на свой последний доллар – это означает, что и другие меня помнят! Здорово, когда тебя узнают и вспоминают. Ведь это мои мозги были размазаны по стене в кабинете – ой, это так приятно, не стоит, не стоит, спасибо!

      Хорошо, что у Мартина хватило порядочности пристрелить меня именно в кабинете, а не в туалете, например.

      – Он не мог оставить дом Трентону! – выкрикнула Кэролайн. – Он еще ребенок, ему всего пятнадцать!

      – Шестнадцать, – поправил Трентон.

      – Вот именно! Он несовершеннолетний!

      – До тех пор, пока ему не исполнится восемнадцать, о его собственности будут заботиться попечители, – сказал Деннис. За тот час, что он находился в кабинете, его кожа стала ярко-розовой, как будто адвокат долго и упорно мылся под горячим душем.

      – Попечители? – переспросила Кэролайн. – Какие еще попечители?

      Деннис дернул головой – это было что-то вроде нервного тика. С его тонкой шеей и внушительным пузом он напоминал мне игрушку – птичку на краю чаши с водой, которая качалась, погружаясь в нее.

      – Мистер Уокер назначил несколько попечителей, – сказал адвокат, – я в их числе.

      Кэролайн всплеснула руками и уселась обратно в кресло.

      – Понятно. Это надувательство чистой воды!

      – Мама! – повернулась к ней Минна.

      – Это одна из этих… как они называются… финансовых пирамид.

      – Мама ничего не понимает в финансовых схемах, – сказала Деннису девушка.

      – Не говори обо мне так, как будто меня тут нет, Минна!

      Трентону этот разговор был уже неинтересен. Он полулежал в кресле, откинувшись на спинку.

      – Да, ерунда, – сказал он, – мне все равно дом не нужен.

      Кэролайн посмотрела на Денниса, как бы спрашивая: «Ну что, видите?!»

      – Боюсь, тут не все так просто, – сказал адвокат.

      До этого момента в завещании не было ничего интересного. Никаких сюрпризов, все четко, ясно и грамотно. Да уж, с Ричардом Уокером гораздо приятнее иметь дело после его смерти, чем при жизни. Он завещал полмиллиона долларов обоим детям, еще половину – Эми. Все, что было в доме, отходило Кэролайн, она могла распоряжаться вещами как угодно – хоть продать, хоть выкинуть. Но сам дом отходил Трентону. Так Ричард все усложнил. Уж в этом он был мастер!

      – Говорю вам, мне неважно, что вы с ним сделаете, – подал голос Трентон, – продайте его, превратите в отель. Ну, или сожгите к чертям, как Минна предложила.

      Элис издала странный звук. С тех пор, как вернулись Уокеры, она была напряжена, как задница у монашки.

      Она боялась. Знала, что правда рано или поздно всплывет. Как во время потопа в семьдесят девятом, когда к