Растяпа. Визит на грешную землю. Анатолий Агарков

кандидатом на районном уровне – обещал материальную поддержку. На мой отказ так сказал: если хочешь остаться порядочным, лучше вообще уйди из бизнеса и не лезь никогда во власть. То есть по-черновски выходило: ложись и помирай или наплюй на свою совесть – другого выбора в жизни нет…

      Вернулось странное чувство, что я не понял чего-то решающего – какого-то важного и незамеченного в действиях моих начальников противоречия. Я даже задержал дыхание, пытаясь понять – что это? – но снова не смог.

      9-00. Мы поглядели с Беловым друг на друга и встали одновременно из-за столов. К началу десятого все начальники участков комхоза собрались в кабинете директора. Прежде чем открыть совещание, Елена Владимировна налила стакан воды и выпила залпом. Симптоматично, однако! Но дальше о пьянстве ни жеста, ни слова.

      Замышляева обвела всех взглядом:

      – Ну, кто чего достиг за день вчерашний? Начинайте отчитываться…

      Колесо совещания медленно, словно нехотя, пришло в движение. А когда прикатило к финишу, и все поднялись расходиться, директор приказала мне задержаться.

      – Знаешь Савченко Валерия Ивановича из УУ ЖКХ? Пойдешь к нему. У него есть какая-то заявка от населения – надо исполнить.

      Не заходя ни в котельную, ни в кабинет, отправился в головную контору нашу. Было уже четверть десятого. Стояло прелестное майское утро – тепло и совершенно безветренно.

      У меня поднялось настроение, что на оперативке не спросили за вчерашнее – незаконченное задание по работе на клумбах и проступок сварщика. Есть в комхозовской бестолковости и свои прелести – как говорят о горе-футболистах: бей, беги, думать не надо. Вот и я – куда послали, туда и топаю, ни о чем не размышляя. Хотя – не буду скрывать – неприятное подозрение, что надо мной издеваются, таки присутствовало.

      Валерия Ивановича опять застиг в коридоре.

      – Мне надо с вами поговорить.

      – Заходи в кабинет, – пригласил он.

      Обстановка его рабочего места ничем не отличалась от подобных комнатушек бессчетного числа административных чиновников. Мебели почти не было, стены голые – ни картин, ни украшений. Тяжелый деревянный стол, стул, шкаф для бумаг… ну, и стул для посетителя.

      Как бы извиняясь за убогость обстановки, Савченко сказал:

      – Я всю жизнь был убежден, что надо сидеть на жестком стуле – к черту кресла! Когда неудобно заседать, все делаешь быстрее. Не важно что – перекусываешь, думу думаешь или принимаешь посетителя. Все происходит намного быстрее.

      Я сел на предложенный стул – он и в самом деле оказался весьма неудобным.

      – Меня Замышляева к вам послала. Говорит – заявка есть, которую надо исполнить.

      – Малоприятная баба твоя начальница.

      – А кто в комхозе многоприятен? – сказал, но не захотел обсуждать эту тему и постарался перехватить инициативу. – Так что с заявкой?

      Валерий Иванович тут же сделался серьезным. Но ответил не сразу, покопавшись в бумагах на столе.

      – Вот… – он пробежался глазами