Золотая чаша. Генри Джеймс

давно не думал о Шарлотте и никто при нем не произносил ее имени. В сущности, он о ней попросту позабыл, а теперь снова вспомнил, добродушно и немного забавляясь.

      – Она в Бретани, в одном маленьком курортном местечке, гостит у каких-то знакомых, я их не знаю. Вечно она у кого-нибудь гостит – ей, бедненькой, приходится, даже если это люди, которые, бывает, не слишком ей нравятся.

      – Мы-то ей, кажется, нравимся, – заметил Адам Вервер.

      – Да, к счастью, нравимся. И если бы я не боялась испортить тебе настроение, – прибавила Мегги, – я бы даже сказала, что ты ей нравишься не меньше других.

      – Почему это должно испортить мне настроение?

      – Ах, ты и сам понимаешь. О чем же еще мы тут говорили? Когда ты кому-нибудь нравишься, тебе это слишком дорого обходится. Потому я и не решалась рассказать тебе о письме.

      Мистер Вервер воззрился на дочь с таким видом, словно внезапно перестал понимать, о чем речь.

      – Да ведь Шарлотта – когда приезжала раньше – ровным счетом ничего мне не стоила!

      – Нет… Разве что расходы «на прокорм», – улыбнулась Мегги.

      – Ну, так я совсем не против ее «прокормить», если дело только в этом.

      Но княгинюшка, как видно, решилась быть добросовестной до конца.

      – Может, и не только. Я почему подумала, что было бы неплохо ее пригласить? При ней все сразу переменится.

      – А что тут такого, если это будет перемена к лучшему?

      – Ага, вот то-то и оно! – И княгинюшка улыбнулась, словно празднуя маленькую победу своего хитроумия. – Ты признаешь, что возможна перемена к лучшему, – значит, все-таки не все у нас так потрясающе хорошо и замечательно. Я хочу сказать, мы – как семья – не настолько довольны жизнью и веселимся меньше, чем могли бы. Сам видишь, можно было бы жить более широко.

      – А разве при Шарлотте Стэнт мы станем жить более широко? – удивился отец.

      На это Мегги, пристально посмотрев на него, дала поразительный ответ:

      – Да, я думаю – да. Гораздо более широко.

      Мистер Вервер призадумался. Если это намек, тем более следует проявить понимание.

      – Потому что она такая красавица?

      – Нет, папа, – ответила княгинюшка почти торжественно. – Потому что она такая замечательная.

      – «Замечательная»?..

      – Замечательная – по природе, по характеру, по духу. По всей своей жизни.

      – Да ну? – эхом отозвался мистер Вервер. – Что же она такого замечательного совершила… в своей жизни?

      – О, она всегда такая храбрая, такая умная, – сказала Мегги. – Может, с виду это не так уж и много, но при ее обстоятельствах не всякая девушка смогла бы остаться такой. У нее ведь, считай, нет ни одной родной души на свете. Только знакомые, которые ее эксплуатируют, каждый по-своему, и дальние родственники – эти до того боятся, как бы она не стала их эксплуатировать, что стараются встречаться с ней как можно реже.

      Мистер Вервер был поражен – и, как всегда, немедленно сделал практические выводы.