Муж поневоле. Александр Курзанцев

этим местом за несколько месяцев вынужденного пребывания здесь. А потом спросил то, что меня тревожило в этот момент больше, чем собственное спасение:

      – Что же будет с Ниике?

      – С госпожой? – глухо и риторически уточнил воин. Очень долгим взглядом посмотрев куда-то вдаль, ответил: – Зная её характер и волю, рискну предположить, что от замужества она не откажется никогда. А зная султана, даже свою дочь он будет держать в башне до тех пор, пока не исполнится его воля.

      – Которую он никогда не поменяет, – утвердительно кивнул я, всё больше понимая последствия своих решений, – а значит, сидеть она будет до тех пор, пока не станет вдовой.

      – Скорее всего, – лаконично молвил Калим, стараясь не дать прорваться в голос тоскливым ноткам.

      – Тогда я не еду, – приняв наконец решение, твёрдо заявил я.

      – Неужто хочешь побыстрее сделать госпожу вдовой? – буркнул начальник охраны.

      – Нет, собираюсь поехать в столицу и вытащить её из башни.

      Сбежать из султаната, обрекая Ниике на долгое заточение… Такое самопожертвование от неё я принять не готов. И вообще, когда ради тебя своей свободой и судьбой жертвует молоденькая девушка, да ещё и считающая себя твоей женой, а ты, взрослый и здоровый мужик, ничего с этим не делаешь, то это как-то неправильно и чрезвычайно постыдно. С этим чувством стыда я не мог поделать совершенно ничего – моя собственная совесть вставала на дыбы лишь при одной мысли о побеге в империю.

      – И как же? – скептически поинтересовался Калим, а затем, сбившись на язвительный тон, добавил: – Что ты сделаешь с десятками магов в столице, что верой и правдой служат султану? Один против стихийников? Ты не думай, что я тут прозябаю в отдалении и ничего не знаю. Довелось поучаствовать в походах и видеть магов в деле. А ты, думается мне, в проклятьях этих далеко не мастер…

      – Не мастер, – согласился я, ничуть не обескураженный подобной речью, – вот только это ещё не всё. Тебе Ниике говорила, кем я был в империи?

      – Госпожа не делится со мной подобным.

      – А вот если бы поделилась, ты бы сейчас не сидел тут, пытаясь изгаляться надо мной, – положив ладонь с закрывающей инквизиторское кольцо металлической полосой на пальце на невысокий столик, стоящий между нами, я привлёк его внимание и, щёлкнув ногтем по металлу, констатировал: – Вот то, что нам поможет.

      – Обручальное кольцо? – посмотрел на меня как на дурака Калим. Ну, по крайней мере, про это он знал.

      – Нет, то, что под ним.

      – А что под ним? – всё ещё не понимая, куда я клоню, уточнил начальник охраны.

      – Моё инквизиторское кольцо! – внезапно взбешённый всей этой ситуацией, почти проорал я ему в лицо, резко приподнявшись.

      О, это надо было видеть! Выражение его лица последовательно менялось: неверие, недоверие, осознание и наконец – страх.

      – То-то же, – удовлетворённо произнёс я, опускаясь обратно в кресло.

      – Ты… вы… инквизитор?! – от расслабленности в воине напротив не осталось и следа. Спина выпрямилась, словно