Сергей Есенин. Биография. Олег Лекманов

почему вторым номером в есенинском перечне значился Александр Блок, в отличие от Городецкого никогда не промышлявший стилизаторскими, псевдонародными виршами?

      Ответить на этот вопрос нетрудно. В данном случае Есенин шел по уже проторенному пути: за восемь лет до него с обращения к Блоку начал свою громкую литературную карьеру крестьянский поэт Николай Клюев. В октябре 1907 года он отправил автору “Нечаянной радости” письмо со стихами и с пожеланием:…если они годны для печати, то потрудиться поместить их в какой-нибудь журнал”[132]. Блок не только “потрудился” продвинуть клюевские стихи в печать, но и сочувственно процитировал одно из писем своего корреспондента в статье “Литературные итоги 1907 года”, снабдив это письмо собственным выводом: “Так, как написано в этом письме, обстоит дело в России, которую мы видим из окна вагона железной дороги, из-за забора помещичьего сада да с пахучих клеверных полей, которые еще А. А. Фет любил обходить в прохладные вечера, “минуя деревни””[133].

      Александр Блок. 1916

      Фигура Клюева с его крестьянским происхождением, религиозными исканиями и изощренной поэтической манерой идеально вписалась в ландшафт модернистской литературы того времени. Именно тогда в произведениях символистов, в первую очередь Андрея Белого и Александра Блока, “традиционная тема русской природы и русской деревни отступила на второй план, создав дальний фон темной таинственности и загадочности, откуда предстоит выступить еще не сказавшему своего слова русскому народу”[134]. “Крестьянство есть христианство, а может быть, и наоборот: христианство есть крестьянство”. Эта броская формула признанного наставника младшего поколения модернистов Дмитрия Сергеевича Мережковского (Клюева не любившего), пусть и полемически приписанная им Достоевскому[135], таила в себе заряд привлекательности для очень и очень многих.

      “Христос среди нас”. Такие блоковские настроения отразило письмо, посланное жене Сергея Городецкого Анне 7 декабря 1911 года[136]. В дальнейшем автор “Стихов о Прекрасной Даме” все же стал относиться к Клюеву более настороженно. “Ведь вот иногда в нем что-то словно ангельское, а иногда это просто хитрый мужичонка”, – говорил Блок о Клюеве Василию Гиппиусу осенью 1913 года[137]. Однако оживленный обмен письмами между Клюевым и Блоком продолжился, причем Блок в эпистолярном диалоге с крестьянским поэтом ощущал себя “кающимся дворянином”[138], а Клюев умело чередовал наставления и обличения общего порядка с вполне конкретными, бытовыми просьбами о денежной помощи и об устройстве своих стихов в петербургские журналы и альманахи.

      Трудно предположить, что Есенин к началу марта 1915 года ничего не знал о клюевских контактах с Блоком: судьбой Клюева он, без сомнения, интересовался живо и ревниво[139]. Для современников же параллель между вступлением Клюева и Есенина в мир большой литературы через посредничество Блока была весьма отчетливой. Так, Зинаида Гиппиус в статье “Судьба Есениных” язвительно

132

Клюев И. Письма к Александру Блоку: 1907–1915. М., 2003. С. 111.

133

Блок А. Собрание сочинений: В 8 т. Т. 5. М.; Л., 1962. С. 214–215. Фрагмент еще одного письма Клюева Блок вставил в свою статью “Стихия и культура” (1908).

134

Гаспаров М. Поэтика “серебряного века” // Русская поэзия серебряного века. 1890–1917. Антология. М., 1993. С. 11.

135

Мережковский Д. Пророк русской революции (К юбилею Достоевского) // Мережковский Д. В тихом омуте. Статьи и исследования разных лет. М., 1991. С. 312.

136

Александр Блок: Новые материалы и исследования. М., 1981 (Литературное наследство. Т. 92. Кн. 2). С. 57.

137

Гиппиус В. Встречи с Блоком // Александр Блок в воспоминаниях современников: В 2 т. М., 1980. Т. 2. С. 82. Отметим любопытное совпадение: в 1922 году Осип Мандельштам в одной из заметок обозвал “хитрым мужичонкой” Григория Распутина, набравшего силу на волне ожиданий народной религиозной правды (Мандельштам О. Собр. соч. Т. 2. С. 242).

138

Блок А. Собр. соч. Т. 5. С. 214.

139

Косвенное указание на немалый есенинский интерес к Клюеву содержит его московское письмо к еще одному стихотворцу из народа, Александру Ширяевцу, от 21 января 1915 года: здесь цитируется и перефразируется послание Ширяевца “Николаю Клюеву” (Есенин С. Полн. собр. соч.: В 7 т. Т. 6. С. 61). Еще и поэтому вряд ли стоит доверять следующему суждению, записанному за Есениным И. Н. Розановым: в Петрограде “меня более всего своею неожиданностью поразило существование на свете другого поэта из народа, уже обратившего на себя внимание – Николая Клюева” (Розанов И. Есенин о себе и других. С. 22). Несколько забегая вперед, упомянем и о том, что не Клюев первым написал Есенину, а Есенин Клюеву.