Реки Лондона. Бен Ааронович

Белгравии находится офис Вестминстерского отдела по расследованию убийств. Лесли нервно помахала мне и унеслась по коридору.

      – Вот настоящая гроза воров, – сказал Неблетт, проводив ее взглядом. Повернулся ко мне и нахмурился.

      – А вас, – сказал он, – я даже не знаю, как и назвать.

      – Я инициативный сотрудник, который принесет управлению большую пользу, сэр, – напомнил я.

      – Пройдоха вы редкостный, только и всего, – буркнул Неблетт и протянул мне вместо конверта листок бумаги.

      – Будете работать с шеф-инспектором Томасом Найтингейлом.

      На листке было название и адрес суши-бара на Нью-Роуд.

      – А на какое подразделение, сэр? – спросил я.

      – Насколько я понял, на отдел расследования экономических и профессиональных преступлений, – ответил Неблетт. – Им нужен сотрудник в штатском, и советую поторопиться.

      Отдел расследования экономических и профессиональных преступлений – это такая «корзина для бумаг», куда попадают дела из самых разных спецподразделений, от связанных с искусством и антиквариатом до иммиграционных и «компьютерных». Но главное, не из вспомогательного отдела! Я решил и впрямь поторопиться, пока он не передумал, – но прошу заметить, удалился с достоинством, а не вприпрыжку, как некоторые.

      Нью-Роуд, узкая пешеходная улица между Ковент-Гарденом и Сент-Мартинс-лейн, пролегает от супермаркета «Теско» до театров. Где-то в ее середине, между частной художественной галереей и магазином женской спортивной одежды, втиснулся ресторанчик «Токио Гоу-Гоу». В его узком и тесном зале едва хватает места для столиков в два ряда. Оформлен он в стиле традиционного японского минимализма – полированный деревянный пол, столы и стулья также из лакированного дерева, повсюду прямые углы, в декоре преобладает рисовая бумага.

      Найтингейл обнаружился за дальним столиком, перед ним стоял коричневый лакированный поднос-бенто. Я подошел, инспектор поднялся и протянул мне руку. Я сел напротив, и он спросил, присоединюсь ли я к трапезе. Я вежливо отказался, поскольку взял за правило никогда не есть холодный рис, будучи на нервах. Найтингейл заказал чай и спросил, не возражаю ли я, если он закончит обедать.

      Я сказал «конечно нет», и он вновь принялся ловкими движениями палочек извлекать еду из своего бенто.

      – Вы его дождались? – внезапно спросил инспектор.

      – Кого?

      – Этого вашего призрака, – сказал он, – Николаса Уоллпенни. Он попрошайка, вор и плут. Покойный прихожанин святого Джайлса. Рискнете предположить, где его могила?

      – На кладбище Церкви актеров?

      – Точно, – сказал Найтингейл и ловко подцепил палочками ролл с уткой. – Так он вернулся?

      – Нет, – ответил я.

      – Призраки такие непредсказуемые, – вздохнул он. – Как свидетели они очень ненадежны.

      – Хотите сказать, они действительно существуют?

      Найтингейл аккуратно вытер губы салфеткой.

      – Вы сами разговаривали с одним из них – так как, по-вашему?

      – Я бы хотел услышать