Вещий князь: Ладожский ярл. Властелин Руси. Зов Чернобога. Щит на вратах. Андрей Посняков

кафтан с серебряными пуговицами, наборным пояском подпоясанный, на ногах – сапожки сафьянные – щеголь, да и только. Однако с виду скромен и – видно – встревожен чем-то.

      Воевода Греттир обернулся к нему:

      – Готов, Порубор?

      Отрок кивнул, зарделся и быстро пошел вслед за Греттиром. Увидев варяга, расступилась воротная стража, пропустила с поклоном. У воротных же прихватил Греттир пару коней, сказал – по важному делу. До детинца домчались вмиг, взлетели на холм соколами:

      – Отворяй!

      – Кто такие? – высунулся из башни молодой, безусый еще, воин.

      – Зенки протри! Греттир из Вика с проводником Порубором. Ко князю немедленно!

      Аскольд – Хаскульдконунг – любимый воевода Ютландца, а ныне – киевский князь – принял гостей тут же. Выглянул самолично с крыльца – кто это тут с утра пораньше буянит? Узнав Греттира, махнул рукой – мол, заходите. Вооруженные копьями гриди, околь-чуженные, в остроконечных блестящих шлемах, молча посторонились у входа. Хаскульд ждал их, сидя в глубоком кресле из ясеня. Высокий, седобородый, крепкий, в длинной, до пят, тунике из плотной бордовой шерсти. Умные глаза проницательно оглядели вошедших.

      – Рад тебе, Греттир из Вика. Кто это с тобой? – спросил князь по-варяжски.

      – Проводник. Порубор-отрок, – отозвался Бельмо.

      Порубор низко поклонился, приложив руку к груди. Греттир повернулся к нему:

      – Расскажи князю, что видел.

      – Ты знаешь язык людей ясеня? – поднял глаза Хаскульд.

      – Да, и думаю, что неплохо, – покраснел Порубор. – Я видел Дирмунда.

      – Где? – Длинные пальцы Хаскульда с силой сжали резные подлокотники кресла.

      – В лесу, на пожарище возле старого капища.

      – Видишь ли, князь, мы обозревали древлянское порубежье, и я взял проводника… Вот его. – Греттир Бельмо положил руку на плечо отрока. – Он и увидел.

      – Князь Дирмунд молился в капище, – продолжил рассказ Порубор. – Я узнал его, так как неоднократно видел и раньше. Он меня не заметил, поглощенный молитвой, я же не стал показываться на глаза, побежал к реке, к Греттиру-воеводе.

      – Когда мы с воинами явились к капищу, там уже никого не было, – пояснил Греттир. – Я уж думал – показалось, но он настаивает!

      – Дирмунд был один? – Хаскульд поднялся с кресла.

      Отрок покачал головой:

      – Нет, со слугою.

      Князь недовольно покусал ус:

      – Я имею в виду – не было ли с ним воинов?

      – Нет, воинов не было… Впрочем… – Порубор замялся. – Может быть, я их просто не видел.

      – И никаких следов? – Хаскульд недоверчиво воззрился на воеводу.

      – Нет, князь, – покачал головой тот. – Кроме волчьих.

      – Кроме волчьих… – задумчиво повторил князь и заходил кругами по горнице. – Эх, Дирмунд, Дирмунд, я верил тебе, как самому себе. Мы вместе начинали здесь великое дело и вместе ушли от Ютландца, и ты мог бы стать со временем истинным князем,