Возмездие за безумие. Елена Поддубская

из кухни, Анатолий осел на диванные подушки гарнитурного уголка.

      – Трындец. – Он тяжело уронил голову в ладони. Материализм сделал в стране своё дело, уничтожив духовность. Вся некогда пылкая любовь Раисы улетучилась, заставляя в первый раз задуматься, каким же отныне будет их семейное будущее. Именно после того разговора в мужчине стало зреть безразличие к женщинам вообще, а к своим в частности. А ещё Анатолий понял, что ему нужно как можно скорее выровнять бизнес. Он настолько приучил семью ни в чём не нуждаться, что от недостатка средств для множащихся потребностей жены и дочерей ощущал себя никем. Промучившись после Испании неделю в кухне на матрасе (Настя после первой же ночи категорически отказалась спать среди ножек стола), Анатолий заплатил деньги и отправил старшую дочь на тренировочные сборы. Это было хоть и временное, но решение вопроса. Слёзы и жалобы на то, что она будет скучать, отца не тронули.

      Двенадцать лет спустя мало что поменялось: отец кричал, мать защищала Настю, а она рыдала.

      – Вот! Довёл ребёнка… Как всегда! – упрекнула Раиса мужа.

      Анатолий равнодушно посмотрел на часы и махнул рукой на дверь:

      – Ладно. Поесть у нас готово? – Через несколько минут начинались заключительные серии «Пандоры». Поняв, чего хочет отец, Настя забрала посылку и вышла. Мари ушла, посвистывая. Раиса фурией метнулась на кухню. Оттуда она появилась, неся мужу «его тарелку» – зелёный салат, который днями жевала сама, и толсто нарезанные ломти копчёной колбасы, сыра и хлеба. Бухнув посудину на стол, Раиса желчно пожелала мужу приятного аппетита.

      – Спасибо, – отозвался Анатолий, потирая ладони. Настроение Насти его никак не смутило, претензии Раисы – тем более. А про Мари отец вспоминал только тогда, когда случайно встречался с ней на общей территории. Любые проблемы, дома или вне его, мужчина привык решать очередной сунутой купюрой. В стенном баре Ухов припас на вечер коньячок, который он потом заглянцует сухим красненьким. Плотно закрытая дверь и обидевшиеся жена и дочь гарантировали спокойствие. Налив золотистый напиток в пузатенькую рюмочку и взметнув глаза к небу, мужчина прошептал тост, залпом опрокинул алкоголь в рот и зажмурился от удовольствия.

      11

      Двадцать второго июня две тысячи тринадцатого года природа зарёй так и не разродилась и день не удался. Ночной туман сменился серостью, отчего в Южном было неуютно и зябко. Из-за резкого похолодания посреди лета Настя лежала в родительской спальне с закрытыми глазами, стараясь не двигаться. Мать, пытаясь расшевелить, заставляла её то поесть, то помыться… Мари и отец раздражали. Отец – особенно. Возвращаясь домой угрюмый и злой, он закрывался в зале, громко включал телевизор, и из-за толстых стен доносились крики с экрана, кашель и другие физиологические звуки выпивающего. Для отца Настя словно перестала существовать. Жизнь казалась девушке пустой и ненужной. На тумбочке лежали таблетки,