Алекс и Адель. Рождество в Нью-Йорке. Мария Летова

ий бардак, среди которого узнаю своё вчерашнее платье и два красных колпака Санта-Клауса.

      – Вот… чё-ё-ё-р-т… – выдыхаю рвано.

      Скидываю с себя мужскую руку, которая весит тонну, и, приоткрыв второй глаз, заглядываю под тонкое одеяло.

      – Вот ЧЁРТ!

      Под одеялом на мне только микроскопические трусы, состоящие из трёх чёрных полупрозрачных верёвочек. И всё!

      То, что они на мне, приносит секундное успокоение.

      Вряд ли я стала бы надевать трусы, после… после…

      Нет… я не могла этого сделать ТАК. С НИМ! Потому что я точно знаю, кто сейчас лежит в постели рядом со мной.

      С опаской оглядываюсь через плечо к телу, которое мирно дышит, распластавшись на второй половине кровати. Из подушки торчит всклокоченная светловолосая голова. Бицепс заброшенной на неё руки украшает тату в виде одетого в скафандр Юрия Гагарина.

      – О, мамочки… – зажмуриваюсь.

      Скатившееся на пол одеяло являет мне скульптурный голый зад, который моя память не сможет вытравить никогда!

      Тихий храп заставляет поморщиться. Протянув руку, прикрываю упругие мужские ягодицы одеялом и кусаю губы. Спускаю ноги на пол и, прижимая руки к голой груди, быстрым шагом иду к креслу, выхватываю из вороха вещей своё платье. Мятое и жутко блестящее. То что нужно для раннего утра на Манхеттене!

      Часы на моём телефоне показывают восемь утра.

      Стараясь не смотреть на кровать, одеваюсь, с ужасом замечая на подоконнике чёрные боксеры, будто кто-то… сорвал их с хозяина, как и футболку, которая…

      – Ма-ма… – закрываю руками лицо, продолжая осматривать комнату в просвет между раздвинутых пальцев.

      Моего лифчика нигде не видно. Как и моих чулок, а моё пальто кучей свалено на полу у входа, как и пальто Алекса Немцева.

      Как я могла это допустить?!

      Самое ужасное заключается в том, что я ровным счётом ничего не помню! Ничего не помню, начиная с того момента, как мы вошли в его любимый бар через три квартала отсюда.

      Отыскав свои ботфорты, обуваюсь и, схватив пальто, бесшумно выскальзываю из его квартиры, тихо прикрыв за собой дверь.

      Шум сумасшедшего Нью-Йорка обрушивается со всех сторон, как и его запахи. Мужчина с собакой на поводке кричит мне: «Крейзи?» – потому что я чуть не снесла его с ног. Шарахаюсь от странного фрика с дредами и в шапке Санта-Клауса, пытаясь вспомнить, как называется мой отель.

      Количество звукового шума поражает, как и высота зданий вокруг. Как и то, насколько мягкая здесь температура, хотя до Рождества осталась всего пара дней!

      Здесь всё непривычное, но мне нравится. Когда-то Алекс сказал, что этот город мне понравится. Это было год назад, когда мы виделись в последний раз.

      Поймав жёлтое такси, прыгаю внутрь и тут же открываю свой телефон.

      Все социальные сети кристально чисты, как и мессенджеры. Висит только одно непрочитанное сообщение от мамы, которое я решаю посмотреть позже, когда моя голова перестанет гудеть и лопаться от ужаса.

      Мелькающие за окном картинки знакомы настолько хорошо, будто я родилась на Манхэттене, а не сошла с самолета вчера утром примерно в это же самое время. Знаменитые здания и панорамы. Шашки такси, улицы, флаги…

      Прижимаюсь лбом к холодному стеклу и медленно выдыхаю, прикрыв глаза.

      Мне было восемь, когда я увидела Алекса Немцева впервые. Ему было тринадцать, и он был вундеркиндом. Наши семьи уже много лет дружат, а теперь мы вообще почти родственники, потому что моя сестра замужем за его дядей, а мой отец крестил его двадцать три года назад.

      Я влюбилась в Алекса с первого взгляда, и на сегодняшний день ничего не изменилось. Кажется, всё стало только хуже. Я думала, будто всё это в прошлом. Ровно до того момента, пока вчера в аэропорту не увидела знакомое лицо со смеющимися зелёными глазами и этой его ухмылкой, от которой в шестнадцать я напрочь потеряла голову. Моё глупое сердце трепыхнулось и свалилось к его ногам, а сейчас я просто в ужасе от содеянного!

      Я давно поняла, что Алекс любит получить от девушки что положено и свалить в закат. А я не хочу, чтобы он сваливал в закат, поэтому между нами ничего нет и быть не может! Мы просто друзья. Просто друзья, и всё! Меня это устраивало, потому что альтернатива пугала.

      Я приехала для поступления в колледж, и родители попросили его… присмотреть за мной в чужом городе. У меня здесь никого нет, а он живёт в Нью-Йорке уже два года, но я никогда не признаюсь ни одной живой душе в том, почему меня понесло учиться именно в город на Гудзоне.

      С каждым километром паника накрывает меня всё больше и больше.

      У него никогда не было «настоящей» девушки.

      Он настоящий кобель.

      Девушка для Алекса Немцева – это краткосрочная инвестиция. Я не хочу стать одной из них. Если я стану для него одной из них… мы больше не сможем быть друзьями. Это всё испортит!

      Добравшись до гостиницы, первым делом скидываю с себя пропахшие табаком вещи и иду в ванную.