Часовая башня. Владимир Владисирович Бойко

же краешком взгляда заметил девятый номер его места.

      – Что ж, в таком случае добрый вечер, – снял шляпу незнакомец.

      – Добрый, милостивый государь, не знаю вашего имени, – приподнял и свою Яков Карлович.

      – Михаил Адамович Козленок,

      – Яков Карлович, – не стал называть своей фамилии, чтоб не озвучивать приставку к ней.

      – Вы так смутились увидев меня здесь. Право я не виноват в том, что волею судеб вынужден скрываться.

      – Смею спросить. Вы кого-то опасаетесь?

      – Думаю, нет. Сейчас такие времена, что каждый из нас виноват уже в том, что посмел выйти из дома. Только этим создаёт искушение для окружающих.

      – Вы правы, – положил шляпу рядом с собой.

      – Наверно думали; случится чудо, и никто не явится сегодня. Хотя, впрочем, даже, если это и случилось то, наверняка проводник, хитрая рожа, подсадил бы кого-то за большие деньги из соседнего вагона. Вон их сколько желающих ехать комфортно.

      – Но, почему же раньше не было такого и все довольствовались тем, что имели, не стремясь воспользоваться большим, особенно если это большее стоило дороже своей реальной цены? – задал вопрос, на который, погодя мгновение сам же и ответил, – Во всём виновата истерия, что творится в душах людей. Пробравшись в них, полностью разъела небесное, что никоим образом не граничит с земным, их телом, а, скорее наоборот способствует росту понимания, все мы здесь временны.

      – Кто знает, может и не придётся более никогда отъезжать от Санкт-Петербургского вокзала, в Москве, впрочем, как и от Московского в Санкт-Петербурге, – в задумчивости произнёс Михаил Адамович.

      – Вы знаете, я продал квартиру в Киеве, и вот еду к жене. Она уже в Выборге.

      – Вы везёте с собой деньги!? – испугался Михаил Адамович, деланно махнув на соседа ладонью, будто хотел отмахнуться от неприятной мухи.

      – Что вы! Конечно же нет! Я положил их в надёжный банк.

      – Разве такие ещё существуют?

      – Ну, во всяком случае, один из них.

      – Впрочем ваше дело. Не хотите ли выпить? У меня есть потрясающий французский коньяк. Думаю, в ближайшее время вряд ли придётся такой попробовать, – достал из сака бутылку.

      – Пожалуй да.

      Михаил Адамович, будучи явно запасливым путешественником, тут же вытащил и походные, маленькие рюмочки, обтянутые кожей, с продавленными в ней рисунками, изображающими сцены охоты.

      Неспешно открыв бутылку, разлил.

      – Пришлось бросить родовое имение на произвол судьбы.

      – Понимаю вас, – передал ему рюмку, тут же подняв свою, перебирая в голове варианты тоста.

      – За то, чтоб наши потери обернулись приобретениями, – уловив горечь в словах соседа по купе, тут же придумал как успокоить его.

      – Пожалуй да, – согласился с ним, выпив содержимое одним глотком.

      – Как вам коньячок?

      – Не плох. Даром, что французский. Немцы так никогда не научатся.

      – Вы немец?

      – В каком-то роде.

      – Из обрусевших, – скорее утвердительно,