Игра наяву 2. Вкус крови. Евгений Валерьевич Решетов

а ты фиванский знаешь? – поинтересовался я у него, очень надеясь, что он скажет «да».

      – А як же. Вестимо разумею язык ведьм, – понятливо протянул дух. – Вот только давненько я не слыхивал его звуков.

      – Научишь меня? – жарко произнес я, предвкушающе замерев.

      – Агась, – согласился домовой.

      И тут мне в голову закралась неожиданная мысль, которая заставила меня почувствовать себя весьма глупым человеком: а почему я не спрашиваю у духа о хозяйке гримуара? Может быть, он знает ее? Я быстро исправил это упущение, торопливо выпалив:

      – А ты знаешь кто такая Агнес Окко?

      – Зело сильная ведьма, – прохрипел домовой, приблизившись ко мне. – Я не знался с ней, но слыхивал о ее делах.

      – Расскажи-ка подробнее, – оживился я, даже отложив гримуар в сторону и приняв сидячее положение.

      – Она люто ненавидела людей и благоволила к духам. Могла принести в жертву десяток своих соплеменников, ради того, дабы впустить в этот мир какого-нибудь злокозненного черта, – с придыханием проговорил домовой. Он то ли восхищался ей, то ли порицал.

      – Ну дела, – протянул я, непроизвольно кинув взгляд на книгу.

      – Стало быть, это ее гримуар? – догадался дух, приблизившись еще немного. Его голос раздавался буквально в метре от меня.

      – Ага, – кивнул я головой и раскрыл книгу на нужном мне обряде. – Научи-ка меня правильно произносить вот эти строки на фиванском.

      – Гляди на первый символ, он произносится вот так… – домовой издал низкий гортанный звук, от которого Гром пугливо прижал уши к черепу. – Ясно, хозяин? Ну-ка повтори.

      Я постарался в точности воспроизвести то, что прохрипел дух. У меня получилось вполне сносно. Ему мои потуги понравилось. Он даже похвалил меня, сказав, что я имею склонность к изучению языков. Мы перешли к следующему символу, а потом к еще одному… так и началось мое знакомство с фиванским. Домовой старательно объяснял мне значение каждого символа этого языка и учил правильному произношению. Мне показалось, что духу самому нравится учить меня. Он так рьяно взялся за дело, что вскоре у меня разболелись губы от непривычных звуков.

      Через какое-то время мы выучили не только текст обряда, но и перешли к полномасштабному изучению фиванского языка. Домовой откуда-то вытащил карандаш, чистый, хоть и помятый, листок бумаги и начал выводить на нем символы ведьмовского языка, параллельно поучая меня. Вот только мой мозг уже не мог впихнуть в себя новую информацию. Я начал молить духа о пощаде, ссылаясь на то, что жутко не выспался, а мне еще ночью барана резать и обряд проводить. Домовой немного покряхтел, сетуя на ленивое поколение, чем напомнил мне старика Максимыча, но все же сдался. Я облегченно выдохнул и завалился спать, попросив духа разбудить меня за полчаса до полуночи. Мне оставалось спать не так уж и много до назначенного времени.

      Казалось, что я только закрыл глаза,