Украсть у президента. Владимир Гриньков

мечтательно сказала Катя.

      Так говорят о беззаботном детстве, когда солнце светило ярко, дни были тёплые, мороженое вкусное, а плохие люди в том городе детства не существовали в принципе.

      – Катя, ты бы мне помогла! – не выдержала Алла Михайловна.

      Девушка не без сожаления поднялась из-за стола и направилась на кухню к матери. Корнышев жарким взором окатил её фигуру. Чудо как хороша. Ей тут киприоты проходу, наверное, не дают. И ей приходится искать защиты у брата.

      – Мне кажется, ваша сестра скучает по Москве, – доверительно сказал Корнышев.

      – Мы все скучаем. А вы из ФСБ? – Никифор смотрел выжидательно.

      – Да, – подтвердил Корнышев. – Я занимаюсь делом вашего отца.

      Во взгляде Никифора добавилось настороженности.

      – Есть подозрение, что не всё так просто в истории его гибели, – говорил доверительным тоном Корнышев. – И если это так, то настоящих убийц ещё предстоит найти.

      По взгляду Никифора можно было догадаться, что Корнышев сейчас стремительно набирает очки.

      – Вы поэтому к нам приехали? – спросил Никифор.

      – Да. Хотя прошло уже много времени, но всё-таки есть надежда, что не все следы были уничтожены. Мы сейчас разыскиваем всех, с кем общался ваш отец в то время, когда вы переехали на Кипр. Я с вашей мамой говорил о людях, которых она видела рядом с Александром Никифоровичем, и о тех, кто приходил в этот дом. И к вам у меня будет просьба – вспомнить всех, кого сможете.

      Корнышев строил фразы так, чтобы было понятно, что он друг, и что сама Алла Михайловна всецело на его стороне, и не надо Никифору от него таиться.

      Алла Михайловна уже обнаружила, какую ошибку допустила, призвав к себе Екатерину. Пока Корнышев беседовал с девушкой, сидевшей на значительном расстоянии от своего собеседника, Алла Михайловна слышала из кухни всё, что говорилось за столом. Зато теперь сидевшим напротив друг друга Корнышеву и Никифору не надо было напрягать голосовые связки, и Алла Михайловна лишилась возможности контролировать ход их беседы. Она нервно оглядывалась на беседующих, но поделать ничего не могла. Не просить же и Никифора ей помочь. Это выглядело бы совсем уж вызывающе. А она боялась Корнышева.

      – Да мы тут как-то уединённо, – пожал плечами Никифор. – Без хлебосольства. Без гостей, в общем. Вы вот разве что, – улыбнулся несмело.

      – Кого из сослуживцев своего отца вы знали?

      Никифор подумал, вспоминая.

      – Иван, – сказал он. – Катькин ухажёр.

      – В смысле? – выжидательно улыбнулся Корнышев.

      – У папы подчинённый был. Ваня Алтынов. Он к нам заходил. Ему моя сестра нравилась.

      – Замуж звал? – засмеялся Корнышев.

      – А что? Планы у него были наполеоновские, – без тени улыбки сообщил Никифор.

      – А наполеоновские – это какие?

      – Жениться на Катьке, бросить службу, заняться бизнесом …

      – Тут нужен стартовый капитал, – осторожно подсказал Корнышев. – У него были деньги на выполнение этих наполеоновских планов?

      – Ну, наверное, – не очень уверенно ответил