Песни Полукрылых. Дарья Урбанская

внимания общественности. Артему так и не удалось отговорить ее ехать в Санкт-Петербург, так что остаток дня мать и сын провели в напряженном молчании. Сам Артем демонстративно старался ни о чем не спрашивать, на вопросы же отвечал кратко и с каменным лицом.

      – Отличные новости, народ! Милена Игоревна едет с нами! – воодушевленно объявил Антон Сергеевич, расплывшись в улыбке. И добавил в сторону коллеги: – У меня появился шанс не сойти с ума.

      Та понимающе улыбнулась, и они начали о чем-то тихо переговариваться, отойдя немного в сторону от общей группы школьников и провожающих. А Прилепина и Редькин тем временем обменялись торжествующими ухмылками.

      – Что, не отпустили тебя одного, товарищ? – Макс по-приятельски хлопнул Артема по спине.

      – Г-гусь свинье н-не товарищ! – огрызнулся Титов и дернул плечом. Настроение и так было хуже некуда, тем более, он отчетливо понимал, что под видом дружеского добродушия одноклассник маскирует издевку.

      Наконец все птенцы собрались, смущаясь, наспех обнялись с провожающими их родителями и загрузились в поезд. Весь класс разместился в двух соседних купе в плацкарте. Антон Сергеевич и мама Артема заняли боковые места одного отсека, а во втором на нижней полке ехала пожилая незнакомка.

      У позднего отправления был один большой плюс – почти сразу же приходилось ложиться спать. У десятиклассников, полных нерастраченной энергии, не было времени на то, чтобы устроить в вагоне полноценный бедлам. Проводник раздал постельное белье, и все закопошились, разбирая матрасы и подушки, встряхивая и расстилая простыни. Мимо парней в сторону купе проводника прошла Прилепина. Возвращаясь обратно, она притормозила, чтобы пошептаться с Максом, а потом не упустила случая тоже подколоть Артема – удивленно распахнула глаза и негромко поинтересовалась:

      – У тебя что, Тем, отдельное место? Молодец! Как взрослый.

      Редькин, конечно, фыркнул, оценив шутку, но Артем сделал вид, что не слышал ее слов, и продолжил сосредоточенно натягивать наволочку на подушку. Такая целеустремленность дала плоды, и он первым забрался на свою верхнюю полку. Улегся на живот, обняв подушку, и уставился в окно на удаляющиеся огни Волгограда. Снизу раздался приглушенный голос Максима:

      – Титов! Эй, Титов!

      – Н-ну? Чего т-тебе еще?

      – Тебе одеялко подоткнуть? В лобик поцеловать?

      – Как же ты д-достал уже! – вспылил Артем, но развить тему ему не дали.

      – Меня поцелуй, – неожиданно пропищал Камиль детским голосочком, – а то не усну.

      Парни захохотали на полвагона, и даже Артем, пытавшийся не реагировать на подколы, прыснул от смеха. Пожилая соседка, которая уже накрылась простыней и демонстративно улеглась лицом к стенке, повернулась и неодобрительно проворчала:

      – Нельзя ли потише, молодые люди?

      Из-за перегородки выглянул Антон Сергеевич:

      – Что тут у вас? Сейчас свет погасят, минут через пять. Так что шустрее. И не шумите!

      Действительно, очень скоро верхнее освещение