Песни Полукрылых. Дарья Урбанская

вздохнула. И в этом звуке слышалась усталость взрослого, который битый час объясняет ребенку прописную истину.

      – У меня мама в больнице лежит, в коме. Передозировка лекарством…

      – Сочувствую, – пробормотал Титов, окончательно сбитый с толку очередной резкой сменой темы.

      Но Элла словно и не заметила его слов. Ее отсутствующий взгляд был направлен куда-то поверх его плеча, но видела она перед собой явно не светло-коричневую дверь душевой.

      – Она всегда была такая веселая, такая жизнерадостная. Мы постоянно хохотали с ней как сумасшедшие. А потом у меня этот чертов алюминий из башки полез. Связь с космосом, блин! Сначала просто некоторые пряди немного серебриться начали, толком и незаметно было. А маму словно подменили. Она стала вести себя, словно чужая. Когда думала, что я не замечаю, оглядывалась на меня с тоской и каким-то отчаянием. Я не понимала, в чем дело. Что я сделала не так? Почему она смотрит на меня, как на постороннего человека? Почему старается не дотрагиваться, а если все же прикоснется, то морщится? А однажды я вернулась из школы, думала, что она прилегла отдохнуть… а она все спит и спит… и не просыпается.

      Эл замолчала, и в туалете повисла тишина. Не было понятно, закончила ли она свой рассказ или просто задумалась, погрузившись в воспоминания.

      – М-м-м… – протянул Артем, не зная, как реагировать на такую кошмарно откровенную историю.

      Вихрева вздрогнула, очнувшись, и завершила свой монолог:

      – Короче, скорая маму увезла, и она до сих пор не пришла в себя. А про Полукрылых я вообще случайно узнала. Когда отцу позвонила, чтобы про маму рассказать. Он медик, думала, может помочь чем-то… Он и помог. Просветил меня про гарпий и про всю эту хрень насчет Крылатых.

      До Титова наконец дошло.

      – Так это т-твоя птица на м-маму п-повлияла?

      – Ага. Довела ее до нервного срыва, сволочь древнегреческая.

      – А к-как же она?..

      Тут Артем вспомнил резко нахлынувшую на него вину и внезапную тоску, раздирающую сердце. Такие сильные чувства, неуместные и как будто бы даже чужеродные. Словно кто-то специально заставил его ощущать то, чего на самом деле не было. Ну ладно. Было, но не настолько уж все и плохо.

      – Т-ты сейчас и со м-мной?..

      – Точно, только тогда я сама ничего не понимала и не могла контролировать. Так что мама…

      Внезапно она опять замолчала, лицо ее некрасиво скривилось, а глаза влажно заблестели. Мгновение, и по щекам потекли слезы, а Элла всхлипнула и уткнулась в ладони. Артем, как обычно, почувствовал себя не в своей тарелке, тем более после того, о чем она только что ему рассказала. Надо бы утешить ее, но как? Не обниматься же! Еще подумает чего… Он протянул руку, чтобы дотронуться до плеча, подумал и опустил. Все это было очень неловко.

      – У м-меня тоже с м-мамой проблемы, – наконец проговорил Титов, отворачиваясь и подходя к окну.

      За стеклом виднелось пронзительное синее небо и кусок ржавого забора за деревьями. Куст смородины, весь усыпанный мелкими