Написано кровью моего сердца. Диана Гэблдон

последние новости… про американцев, я хочу сказать. Случались ли какие-нибудь… знаменательные события?

      Он сухо хохотнул:

      – С чего начать, мадам?

      Невзирая на некоторую неловкость от неожиданной встречи, я была весьма признательна Бенедикту Арнольду за любезное предложение подвезти: влажный воздух становился гуще, а небо – белее муслиновой простыни. За короткую прогулку по городу моя сорочка успела пропитаться потом, а отправься я в Кингсессинг пешком, добралась бы вся в мыле и на грани теплового удара.

      Генерал был весьма взволнован и своим новым назначением, и грядущими военными событиями. Он, по его собственному признанию, не мог рассказать, какими именно – но Вашингтон что-то затевал. Впрочем, за волнением я видела и немалую тоску, Арнольд, будучи прекрасным воином, обречен отныне сидеть за письменным столом, и каким бы значительным это дело ни являлось, оно не могло заменить того трепета, который испытываешь, ведя за собой людей в ожесточенную битву.

      Наблюдая, как он ерзает по сиденью, то и дело сжимает кулаки и потирает бедро, я встревожилась еще сильнее. Не только за него, но и за Джейми. По натуре они совершенно разные, но у Джейми при виде бранного поля тоже мигом вскипает кровь.

      Могу лишь надеяться, что грядущая битва обойдет нас стороной…

      Генерал высадил меня у переправы: Кингсессинг располагался на другом берегу реки Скулкилл. При этом Арнольд, несмотря на рану, вышел первым и подал мне руку.

      – Миссис Фрэзер, прислать ли за вами экипаж вечером? – осведомился он, посмотрев на зыбкое белое небо. – Погода может испортиться.

      – О, нет-нет! Я должна управиться за час-другой. А дождя раньше четырех все равно не будет. По крайней мере, так уверяет мой сын.

      – Ваш сын? Мы с ним знакомы?

      Он наморщил лоб. Джейми говорил, генерал очень гордится своей прекрасной памятью.

      – Вряд ли. Его зовут Фергус Фрэзер. Вообще-то он приемный сын моего мужа. Он со своей супругой владеет типографией на Маркет-стрит.

      – В самом деле? – Лицо генерала озарилось, и он усмехнулся. – А газета называется… «Оньен», да? О ней как раз говорили сегодня в кофейне, где я завтракал. Пишут о политике и немного сатиры?

      – «Оньё»[29], на французском, – поправила я со смехом. – Фергус – парижанин по рождению, а у его жены прекрасное чувство юмора. Хотя они печатают и другие издания. И книги продают, конечно же.

      – Обязательно к ним загляну, – заявил Арнольд. – У меня совершенно нет книг, пришлось оставить свою библиотеку и путешествовать налегке. И все же, милая моя, как вы доберетесь в Филадельфию?

      – Найду у Бартрамов повозку, – заверила я. – Я бывала в их садах и прежде, мы с хозяевами знакомы.

      Вообще-то я намеревалась прогуляться пешком, чтобы оттянуть возвращение в дом на Честнат-стрит к моему брюзге пленнику (что, черт возьми, с ним делать? Особенно теперь, когда британцы ушли из города?..), тем более что идти всего-то около часа.

29

Лук (фр.).