Написано кровью моего сердца. Диана Гэблдон

послушно сел, но по-прежнему вздергивал губы, обнажая острые клыки, и беспрестанно рычал, содрогаясь всем телом.

      Уильям взглянул на пса и повернулся к нему спиной. Фыркнул, сплюнул кровь и сказал, все еще задыхаясь:

      – Отведите его к полковнику Прескотту. Этот мужчина арестован за нападение на офицера, наказание свое получит вечером.

      – Что еще за «наказание»? – взвилась Рэйчел, протискиваясь между солдатами, держащими Йена. – Уильям Рэнсом, да как ты смеешь? Как… как ты смеешь?!

      Она побелела от ярости, бессильно сжимая кулаки. Йен усмехнулся ей, слизывая с разбитой губы кровь. Однако Рэйчел на него не смотрела, все ее внимание занимал Уильям, выпрямившийся во весь рост и глядящий ей в переносицу.

      – Это, мадам, уже не ваши заботы, – произнес он ледяным тоном: ровно так, как говорят взбешенные офицеры в красных мундирах.

      Казалось, Рэйчел вот-вот пнет Уильяма по ноге (Йен многое бы отдал, чтобы полюбоваться на такое зрелище), однако воспитание взяло свое, и она тоже расправила плечи (а девушкой Рэйчел была достаточно высокой, совсем как тетушка Клэр) и вздернула подбородок.

      – Ты трус и скотина! – объявила она во весь голос. Повернувшись к мужчинам, которые держали Йена, добавила: – И вы тоже трусы и скоты, раз подчиняетесь столь бесчестному приказу!

      Один из солдат фыркнул, но тут же закашлялся, перехватив свирепый взгляд Уильяма.

      – Взять его! – повторил Уильям. – Живо.

      И, развернувшись на каблуках, зашагал прочь. На спине мундира виднелась широкая полоса светлой дорожной пыли, в волосах торчали листья.

      – Идите-ка, мисс, лучше куда подальше, – почти любезно посоветовал один из конвоиров. – Среди солдатни вам делать нечего, особенно одной.

      – Никуда я не уйду, – заявила та, щурясь, словно пантера перед прыжком. – Что сделают с этим человеком?

      Она указала на Йена, который уже успел отдышаться.

      – Рэйчел… – заговорил было он, но его перебил солдат:

      – За нападение на офицера? Наверно, дадут пять сотен плетей. Повесят вряд ли, – бесстрастно добавил он. – Его благородие вроде ж не сильно пострадал.

      Рэйчел побелела еще больше, а у Йена земля ушла из под ног, и он покрепче ухватился за солдат.

      – Все будет нормально, nighean, – заверил он. – Ролло! Sheas![25] Они правы – в лагере тебе делать нечего. Лучше иди в город, хорошо? Расскажи тетушке Клэр, что случилось, – она поговорит с лор… Ух!..

      Третий солдат, возникший из ниоткуда, ударил его в живот прикладом мушкета.

      – Чего разболтался, а? Заткнись! А вы… – он хмуро повернулся к Рэйчел, – вон отсюда!

      Он кивнул солдатам, и те поволокли Йена за собой.

      Тот выворачивался, чтобы попрощаться с Рэйчел и дать ей последние указания, но всякий раз его рывком встряхивали, не давая обернуться.

      Споткнувшись в очередной раз, Йен смирился и повис у них на руках. Тетушка Клэр – последняя

25

Фу! (гэльск.)