Написано кровью моего сердца. Диана Гэблдон

на Йена со странной злостью, почти ненавистью.

      – Ясно, – невыразительно произнес он. – Полагаю, надо пожелать вам счастья. Всего хорошего.

      Он шагнул к дороге. Йен удивленно двинулся вслед за ним.

      – Постой…

      Тот развернулся и с размаху ударил его в челюсть.

      Йен рухнул в траву, и над ним вихрем пронесся Ролло, впиваясь зубами в ногу Уильяма. Рэйчел завизжала:

      – Ролло! Плохой пес!.. И ты тоже плохой пес, Уильям Рэнсом! Что за бес в тебя вселился?

      Йен сел, бережно трогая разбитую губу. Ролло под окриком Рэйчел отступил, но все равно скалил зубы и испускал из мощной груди тихий рык, не спуская с Уильяма желтых глаз.

      – Fuirich![23] – велел ему Йен. Уильям сидел на земле и разглядывал порванные штаны, под которыми, хоть и несильно, кровоточил укус на бедре. Увидев, как Йен поднимается, он тоже встал. Лицо у него побагровело, словно он еле сдерживал слезы.

      Йен не хотел драться с Уильямом, но все равно встал перед Рэйчел, заслоняя ее собой. Мало ли что у того в голове, тем более он вооружен: на поясе у него висели пистолет и нож.

      – Эй, что не так?.. – спросил Йен тем же тоном, каким обычно отец обращался к матери или дядюшке Джейми.

      Должно быть, интонации он выбрал верные, потому что Уильям, как и все Фрэзеры, медленно выдохнул.

      – Мои извинения, сэр. – Он стоял прямо, словно проглотив жердь. – Это было непростительно. Боюсь… мне надо идти. Я… Мисс Хантер, я…

      Он зашагал прочь, но вдруг запнулся о корень, и Рэйчел успела броситься вслед за ним.

      – Уильям! Что случилось? Может, я…

      Тот обернулся. Лицо его было искажено гримасой боли, но он все равно затряс головой.

      – Вы ничего не сможете сделать! Ничего уже не исправить, – через силу выговорил он и повернулся к Йену, сжимая кулаки. – Но ты, чертов подонок… Сукин ты сын. Тоже мне – кузен!

      – О… – оторопел тот. – Выходит, ты знаешь…

      – Да, черт возьми, знаю! Мог бы и сам рассказать!

      – Что знаешь? – Рэйчел растерянно переводила взгляд с одного мужчины на другого.

      – Не смей, чтоб тебя, ей говорить! – рыкнул Уильям.

      – Не глупи, – рассудительно ответила Рэйчел. – Естественно, он скажет мне, как только ты уйдешь. Так что лучше скажи сам. Вдруг Йен понял что-то неправильно…

      – В этом нет ничего постыдного… – заговорил Йен, но тут же попятился, потому что Уильям вскинул кулак.

      – Думаешь?.. – Он был в бешенстве и говорил чуть слышно, почти шипел. – Узнать, что я… я… отродье шотландского головореза? Что я чертов ублюдок?

      Как ни пытался Йен держать себя руках, понемногу тоже начал закипать.

      – Головореза, значит? – огрызнулся он. – Да любой мужчина с гордостью назовет себя сыном Джейми Фрэзера!

      – О… – пробормотала Рэйчел, не давая Уильяму ответить очередным оскорблением. – Вы об этом…

      – Что? – тот свирепо уставился на нее. – Что, черт возьми, ты

23

Ждать, место (гэльск.).