Не уезжай ты, мой голубчик!. Александр Житинский

дружественно улыбнулся и, ткнув себя указательным пальцем в грудь, четко произнес:

      – Меня зовут Эрик. Как зовут тебя?[1]

      Стебликов понял Эрика, хотя английским владел крайне слабо. Подумав секунду, он сконструировал ответную фразу:

      – Май нейм из Алексей.

      – О, Алекс! – обрадовался Эрик и, повернувшись к открытым дверям купе, где сгрудились у столика его друзья, сообщил им: – Тут русский парень. Его зовут Алекс. Дайте-ка нам выпить!

      – Эрик опять нарвался на агента КГБ, – добродушно проворчал молодой толстяк, наливая две порции виски в бумажные стаканчики.

      Стаканчики передали в коридор Эрику. Тот протянул один из них Стебликову:

      – Я хочу с тобой выпить. Ты понимаешь по-английски?

      – Сенк ю… вери… – растерялся Стебликов, принимая стаканчик. – Я плохо говорю. Не понимаю… Ай донт андерстенд! – вдруг вспомнил он нужную фразу.

      Выпить ему, конечно, хотелось, но так, чтобы не уронить достоинства, не показаться этим иностранцам жалким прихлебателем.

      Эрик дотронулся своим бумажным стаканчиком до стаканчика Стебликова.

      – Алекс!

      – Эрик! – скопировал его приветственную интонацию Алексей.

      Проводница, переваливаясь, подошла к ним, по-хозяйски оглядывая открытые купе, и уже хотела было протиснуться дальше к концу коридора, как вдруг заметила Стебликова. Она остолбенело уставилась на него.

      – Ты?!

      – Я… – неуверенно ответил Алексей.

      – Ты что же себе позволяешь? – изумленно выдохнула она, переводя взгляд с сигареты в одной руке Алексея на стаканчик с виски в другой. – Ты где находишься?

      – А что такого… – растерялся он, прекрасно, впрочем, понимая, что переступил положенную для русского человека границу дозволенного.

      – Марш в купе – и чтобы больше я тебя не видела! – отрезала проводница, отодвигая Стебликова плечом и шествуя далее. – Под монастырь меня хочет подвести! – объяснила она Эрику, взиравшему на эту сцену с полнейшим непониманием.

      – Есть проблемы? Чего хочет эта стюардесса? – участливо обратился Эрик к Стебликову.

      Стебликов лишь вяло махнул рукой, понимая, что объяснить всего не может – и не только из-за плохого знания английского.

      Он допил виски, сунул в стаканчик недокуренную сигарету и смял его. После чего отнес стаканчик в конец коридора, чтобы выбросить в мусорный бачок.

      Проводница, которая как раз в этот момент покидала вагон, оглянулась на дисциплинированного Стебликова, лицо ее смягчилось.

      – Ну, вот… Давно бы так. Четыре вагона американцев везем, – понизив голос, доверительно сообщила она Алексею. – А ты выступаешь. Иди спать!

      И она скрылась в тамбуре, хлопнув дверью.

      Стебликов понуро поплелся к своему купе. Проходя мимо Эрика и его компании в купе, он преклонил голову к сложенным ладоням и объяснил американцам, почему он их покидает:

      – Слип… Слип…

      – Гуд найт! – помахал

1

Здесь и далее выделенные полужирным реплики означают перевод фразы, произносимой на самом деле по-английский