Перебои, переливы. Галина Чернышова

в режим

      песчинки трудовой,

      с толпой сливаюсь

      в говорливой течи…

      А что до простоты,

      то ты и вечер.

      /летает голубь с галкой

      парочкой невстречин/

      Дилинькает попсой

      убитый телефон —

      чревовещатель сумки

      и забот вдогон.

      Что до колоколов —

      в расхристанный проём

      отсвечивает золотом район

      сердечных звонов

      под слепым

      дождём.

      Увидим – поживём.

      Плывёт лениво вечность

      облачного кроя…

      А я – лечу, люблю, молчу —

      и не ищу покоя.

      Когда устанет, но не устаёт

      Когда устанет… но не устаёт

      Треклятый рыбами побитый лёд,

      На плаху не ложатся миражи,

      Но пишутся по правилам жи-ши!

      Где пруд-пруди – вылавливай с трудом

      Чего-нибудь про светлость за окном,

      Сквозь тину лет и старый мир на дурака.

      Роняет жест убитая рука.

      Сулит беспечность мотыльковых,

      Даль получает крылья, как обновы,

      И ты форсишь мельканием в зрачке,

      И ничего хорошего в сачке,

      Что ловит маскарад твоих утех —

      И оставляет если бы да эх,

      Что алыми по сумраку сочатся…

      Уходит вдаль закатное сквозь пальцы

      На пяльцах рук распластанной горсти.

      И держишь вид, в попытке обрести.

      Сижу, курю бамбук на остановке

      Сижу, курю бамбук на остановке,

      Мгновения сидяче торможу.

      Вот голубь с голубицею неловкий,

      Вот пчёлы с мимоходными жу-жу.

      На горизонт облокотилось небо,

      Задуман дождь – умолчано когда.

      Терзают мысли зрелище без хлеба,

      Рога трамваев держат провода.

      Всё так – не так. Подозреваю август,

      Нацеленным на осень и адью.

      Бамбук докурен. Пыль достала лавку,

      Где кто-то вывел криво, но люблю.

      Теперь оно облуплено чернеет,

      Переживая трещин череду.

      Пришли мальчишки. Запускают змея.

      И с ними я. В невесть каком году.

      отпусти из горсти

      отпусти из горсти из горла из головы

      да спали эту осень по астрам до трын-травы

      не попомни зла увы если бы да кабы

      зимовать придётся

      шелохнётся полынь ковыль сухостой в степи

      чтобы вкус итога по горечи обрести

      и брести вдоль августа в сад камней палестин

      где увидеть солнце

      на конце начала мочал золотых основ

      заглушить ушедшего вечный зов

      а поворотись-ка мир поворот не нов

      круговой поруки

      ни врасплох застигнуть ни обелить

      восвояси тянется красной нить

      а тебе порой словно нечем крыть

      лепестки со скуки

      да и нет судьба не судьба облом

      и болит надломленное углом

      а у звёзд