Страсть умеет лгать. Ирмата Арьяр

твари? Я ведь тоже… с чего-то испугалась за свою шкуру и сделала ноги из единственной конторы, где предлагали нормальные деньги.

      Я с трудом расцепила стиснутые зубы и спросила:

      – Но ты уже давно не мой опекун, почему я слышу об этом вкладе только сейчас?

      – Ах, дорогая, прости, но ты, наверное, забыла, что с тобой происходило пять лет назад. Когда тебе исполнилось восемнадцать, ты все лето была в такой депрессии, что мечтала уйти в монастырь. А скажи я о деньгах, ты ушла бы вместе с ними. Я не могла этого допустить. Как раз Лариса только-только родила Димочку, выяснилось, что у ребенка пожизненная травма… И потом… Я очень обиделась на Анжелику, что она не оставила матери ни копейки на содержание своих отпрысков. А ведь я ее вырастила, выучила! Разве я не имела права на ту квартиру? И разве я плохо распоряжалась этими деньгами?

      Плохо распоряжалась. Очень плохо. Сидя на миллионах, ты морила голодом и держала в обносках из секонд хенда “отпрысков” – это слово застряло в груди, как осиновый кол, я едва могла дышать! – родной дочери, из-за чего нас травили в школе насмешками. Ларе нужен был врач и психотерапевт после ее первого мужчины. Сестра не рассказывала подробности, но там всё было кошмарно. И ты, Анна Афанасьевна, не открыла кубышку даже для того, чтобы спасти внучку и прооперировать правнука. Почему? Почему-почему-почему?!

      Я молчала, но видимо, все было написано на моем лице, потому что родственница снова схватилась за сердце и жалобно всхлипнула:

      – Не делай такое лицо, Мишель! Эти деньги мне и Димочке нужнее. Неужели ты заберешь их у нищей пенсионерки и у ребенка-калеки? Я заменила вам обеим и мать, и отца! Я заменила мать и отца Димочке! Не на мою же социальную пенсию вас всех содержать! Ты не представляешь, как жене офицера сложно найти работу в этих гарнизонах, в глуши, в тайге! А теперь моей ничтожной пенсии даже на квартплату не…

      Ее прервал грохот: дверь распахнулась от пинка, и на пороге нарисовалась Лара с торжествующим оскалом. В поднятой руке она держала светившийся смартфон, экраном к нам.

      – Я все слышала! Посмотри на свой мобильник, Машка.

      Похолодев, я вытащила из кармана свой телефон, разблокировала… По нему шел звонок! От меня – к сестре! Когда же она успела провернуть этот трюк? Наверняка в то время, когда отобрала у меня трубку и потом опустила ее в мой карман. Она уже ловко сделала звонок на свой мобильник. Не семья, а воровской притон!

      – Не только слышала, но и записала весь ваш разговор, – Лара потрясла своим мобильником и расхохоталась. – А не зря, не зря я целый спектакль разыграла! Такие тайны всплыли! Ты мошенница и воровка, бабуля. Завтра же я передам запись ментам, сидеть тебе до конца дней за подделку документов и кражу в особо крупном размере.

      – Ларочка! – бабушка снова схватилась за сердце. – Что ты такое говоришь?

      – А ты родную внучку и правнука грабишь. Деньги на бочку, короче! Это мои деньги. Мамка должна была ту квартиру оставить мне! Просто она дура ветреная, не успела