Целую тебя, мой Пьер. Светлана Викторовна Ильина

она пока отказалась принять Надежду Николаевну. Надеюсь, со временем смирится и позовёт жену. Хотя… знаешь, иногда я боюсь, что мы расстанемся с Надеждой раньше, чем мать согласится на знакомство с ней.

      – Ты что говоришь? – поразился Пётр, – вы так плохо живёте? Ругаетесь?

      Павел задумался, глядя в бокал с янтарной шипучей жидкостью.

      – Ругаемся… Иногда кажется, что виновата она, а порой ощущаю, что и сам перегибаю палку от ревности. Невыносимое чувство! Просто сжигает изнутри! Понимаешь? – сжимая бокал до белых костяшек, страстно спросил Павел.

      Пётр молча кивнул.

      – Но это не главное, Петя… Знаешь, как ужасно думать, что главное в твоей жизни уже прошло. Карьеру я сделал, даже в войне довелось поучаствовать, а вот любовь… непонятно – есть она или нет? Как там у твоего Пушкина герой Онегин… "заболел русскою хандрой"? Так? Вот и у меня от любви одна хандра и осталась. Тебе советую жениться, а сам в душе злорадствую: женись, женись, помучайся как я…

      – Паша, ты так добивался её, а теперь мучаешься?

      Брат оторвал взгляд от бокала. В глазах его вдруг сверкнули злорадные нотки.

      – А ты-то с кем связался? Кроме Полетики не нашёл никого? Что за странное проклятие напало на нашу семью? Я на первой жене Полетики женился, а ты спишь со второй… ха-ха-ха…

      Его разобрал пьяный смех, а Пётр разозлился. Он резко встал с кресла и поставил бокал.

      – Не желаю слушать твои пьяные бредни. Не хочешь нормально разговаривать, пей один.

      – Ой-ой-ой, какие мы обидчивые… – шутливо погрозил пальцем брат, – ты и в детстве такой был. Помню, помню… Ну и иди… я тут один посижу… А может, и не один… позови-ка мне какую-нибудь девку. Пусть кровать застелит.

      – Павел, ты ничего не перепутал? – наклонился к нему Пётр, – это тебе не кабак. Иди спать. Спокойной ночи.

      Пётр поднялся в свою комнату, но раздеваться не стал. Слова брата взволновали его. В том, что он влюбился в Идалию Полетику – вторую жену штабс-капитана Кавалергардского полка – было что-то странное. Но добиваться её развода Пётр не собирался, хотя понимал, что влюблённость в замужнюю женщину делала его жизнь неопределённой, потому что не обещала никаких перспектив. Однако отказаться от Идалии он не мог…

      Странный шум и женский визг насторожили Петра. Он выбежал из комнаты и быстро стал спускаться.

      – Пустите, барин, пустите, – жаркий умоляющий голос слышался на первом этаже, где была комната брата.

      Бедняжка старалась не кричать, видимо, опасаясь разбудить уснувших обитателей дома, а ещё хуже – хозяйку. Однако голос её звучал неубедительно для пьяного Павла, и он настырно тянул дворовую девушку в свою комнату.

      Пётр схватил брата под локоть и оттащил в сторону, с силой оторвав от бедняжки.

      – А ну, малая, брысь отсюда, – хрипло бросил он, когда рука Павла разжала её маленькую кисть.

      Девушку не пришлось долго уговаривать, и, подхватив упавшую ленту с головы, она мышкой юркнула в ближайший