Бывшие. Дурман. Джулия Поздно

напоминал как о счастье, так и о беде, что произошла тогда, пять лет назад, когда я не справился с управлением, потому что мне что-то подсыпали в чашку с кофе. Я, словно одурманенный, управлял машиной и помнил только громкий хлопок и крик Рины.

      А затем последовала непроглядная чернота с такой же нестерпимой болью.

      – Ян, все в порядке? – вырывает приятный женский голос из дурмана плохих воспоминаний.

      Не в порядке у меня ничего. Прострация. И непонимание происходящего. Почему чужое пространство на меня так пагубно действует и отбрасывает в прошлое?

      – Хочешь булочку? – я оборачиваюсь на детский голос и всматриваюсь в лицо второй кнопки – Веры. – Мама пекла сама. С корицей, очень вкусные.

      Корица…

      Киваю и тяну носом, как собака-поисковик, воздух. Аромат сшибает и вновь напоминает о прошлом.

      Рина первые месяцы старалась проявить заботу и привыкнуть к новой важной роли – жены.

      На подкорке всплывают такие давно забытые воспоминания бывшей в фартуке с рыжим котом на желто-полосатом фоне. Она переминается с ноги на ногу и создает какой-то кулинарный шедевр. Мука, соль, ванилин и корица…

      В ее движениях столько грации, как будто не готовит, а летает. Улыбается, а глаза горят предвкушением моей ответной реакции.

      Через полчаса вместо шедеврального пирога я слышу, как доносится плачь из кухни, и звуки битой посуды заставляют сорваться с места.

      Может, обожглась или порезалась?

      Ни первое, ни второе.

      Пирог взорвался. Содержимое знатно растеклось по внутренности духовки. Запах горелого вперемешку с пряным – корица.

      Рина сидит на полу и рыдает практически навзрыд. Ничего не могу придумать лучше, как пройти и открыть окно.

      Затем присаживаюсь на корточки, веду пальцем по запачканной поверхности дверцы духовки. Слизываю полуготовую жижу. Катаю на языке нежное послевкусие бисквитного теста и чувствую на себе взгляд жены.

      – Интересно получилось, – даю оценку ее стараниям и подмигиваю. – Рин, забей. Так бывает. Все хорошо.

      Она больше не плачет. Смотрит с благодарностью.

      И тут башню срывает обоим. Мы цепляемся друг за друга руками. Путаемся в лямках ее задорного передника. Смеемся и снова начинаем этот невероятный забег с препятствиями. Под мое яростное сопение. Под ее тихие стоны. В общем… Было не до уборки и ужина. Вечер секса плавно перетек в безудержную ночь. Я как сумасшедший, у которого срывает предохранители, не хочу останавливаться. Рина же… отвечает со всей ей присущей страстью и пылкостью.

      – Нравится? – Вера заглядывает мне в глаза, и я понимаю, что уже как с минуту жую сдобную булку, прикрыв глаза в блаженстве. Наслаждаюсь не только выпечкой, но и воспоминаниями о бывшей.

      Давлюсь.

      Ну что я за идиот? Может, пора к психологу?

      – Ян, выпейте, – предлагает радушная хозяйка, наливая из заварника в кружку чай.

      Прокашливаюсь и понимаю, что чая одного мне мало. Может, чего покрепче?

      – Папа, – кричит Надя,