Тьма. По Цельсию близко к нулю. Политический триллер. Виктор Мельников

уже вечер. Темнело. В окне сверкнула молния, прогремел гром. Усилился ветер. Деревья гнулись к земле. Ещё со вчерашнего дня жара сменилась на прохладу. Непогода продолжала своё светопреставление.

      Вики рядом не было. Голова болела. Я с трудом поднялся с постели, перед глазами вдруг поплыло, как будто я смотрел на раскаленный асфальт в жаркий летний день, но обошёл квартиру – никого.

      Вернулся в спальню, сел на кровать.

      Дождь лил, как из ведра, громко выстукивая барабанную дробь с обратной стороны окна по железному водоотливу. Набрал Викин номер – телефон отключен. Попробовал ещё раз – ничего.

      Голова не могла болеть от одной бутылки вина на двоих. Это было странно. И я не сомневался, что Вика подсыпала мне в вино какую-то гадость. Может, снотворное.

      Я вернулся в кухню, чтобы напиться воды. И только теперь заметил, что на столе лежит записка. Клочок бумаги был выдран из моего же блокнота, валяющегося рядом. Текст записки гласил: «Рома, всё прошло хорошо. Не ищи меня. Не звони. Ты нам подходишь. Не сопротивляйся. Виктория».

      Слова «нам» и «не сопротивляйся» напрягли.

      Я разорвал записку, выкинул клочки бумаги в унитаз, спустил воду.

      Опережая события, скажу, что больше я Вику никогда не видел и не встречал. Она растворилась, как сахар в воде: я почувствовал приторный сладкий вкус, но тот, кто предоставил послевкусие, исчез навсегда.

      А я готов был уже влюбиться…

      ЧАСТЬ ВТОРАЯ

      В этом мире жить невозможно, но больше негде.

      Джек Керуак

      Глава 1

      Побродив по квартире, я снова лёг спать. Но не смог сразу уснуть. Чак Паланик писал: «Я где-то читал, что красивая женщина – это радость навсегда. Но на своём собственном опыте я убедился, что даже самая распрекрасная женщина – это радость часа на три максимум».

      В очередной раз я смог сам убедиться в правоте этих слов. Вика оказалась той самой распрекрасной женщиной, но не на три часа, а часов на шесть. Вот вся разница. Она была сочетанием лучшего и худшего – так казалось. И худшее в ней преобладало.

      Вика не выходила у меня из головы. Я ворочался, вставал курить, снова ложился в постель. Я верил, что она избавит меня от отчаяния, переполнявшего мою душу все эти годы, и благодарил самого себя, что не открылся ей до конца. Но она не смогла бы это сделать, признайся я в этом. Наоборот – всё усугубила. Есть женщина – есть проблема, нет женщины – тоже проблема.

      Потом ночью меня охватил такой озноб, что зубы застучали. Меня продолжало знобить, хотя я накрылся всеми одеялами и пледами, которые имелись дома. Вика подсыпала мне что-то в вино – что?.. Ответить я не мог, потому что не знал точно, а главное – не видел, а значит, не мог утверждать. И всё же я провалился в долгий бесчувственный сон.

      А ещё я подумал, что жизнь – это секс. Иногда тебя трахают. Иногда ты трахаешь. Иногда случается оргазм. Мы живём ради короткого оргазма, да и то многим из нас он достаётся вручную.

      В конце