Любовь и революция. Андрей Клишевич

державам. Державы его порыва не оценили.

      По карте совсем рядом – дуга Малых Зондских островов. Вон там, вытянулась вдоль экватора. Её побережье патрулируют в поисках поживы крупные акулы. Если их, конечно, ещё не извели ради охотничьих трофеев – акульих челюстей. Но могут здесь встретиться и хищники куда более грозные: вдоль глубоководного жёлоба, что опоясывает острова с юга, пролегает кратчайший путь из Тихого в Индийский океан для атомных подлодок. Отсюда – внешне ненавязчивое, но пристальное внимание североамериканского Большого брата к этому региону.

      По другую сторону Индийского океана – по пути переселенцев с Борнео – остров Мадагаскар с его легендой о Либерталии. Не то правда, не то вымысел. Либерталия… Похоже на Маркеталию, которая точно не вымысел. Но она дальше, в другом полушарии.

      А сразу за Мадагаскаром лежит Африка. Здесь – звучные имена народов, населяющих континент: шона, баконго, овамбо, химба… и герб Мозамбика с причудливым сочетанием мотыги и автомата Калашникова. Силы, что клокочут в земных недрах, выдавливают на поверхность пустыни Намиб алмазоносные трубки; берег продолжает вздыматься, продвигаясь всё дальше в океан, и теперь в милях от линии прибоя среди песков находят остовы кораблей колониальных времён. Континент, где Родина честных людей Томаса Санкары. И где в конце уходящего века жестокая и бессмысленная смерть собирает самые обильные жатвы.

      Дальше – Атлантика. Её раскрытие сотни миллионов лет назад разделило Африку и Новый Свет. Америка – к югу от Соединённых Штатов – была любовью Дика со школьных лет. Че, скиталец и романтик, сменивший министерский пост на новые лишения и опасности партизанских дорог, спасал его от равнодушия позднего «застоя». Дыхание большого и тревожного мира слышалось в тщательно отфильтрованных новостях и в рассказах приезжавших в Союз на учёбу оттуда. Никарагуа, Сальвадор, Чили, Перу, Колумбия, Гватемала… – пусть у нас революция давным-давно выдохлась, и огромному большинству всё было «до лампочки», но где-то там борьба продолжалась.

      Конечно, «до лампочки» было не всем. Была у них команда из наших ребят и девчат и латиноамериканцев. Вполне легальная команда, под вывеской интерклуба. Какое время! Какое пьянящее чувство сопричастности, какая радость жизни, возможность делать что-то значимое, легко и изящно обходя всевозможные инструкции «сверху»! Тогда он начал осваивать испанский. Их трижды лишали помещения, пытались «закрыть», но так и не смогли.

      А потом… потом изменилось время. Когда Дик был в армии, уехал Карлос – вернулся в родную Колумбию и, по слухам, вступил в М-19. Вскоре тридцать пять бойцов движения захватили Дворец Правосудия в Боготе и все погибли при штурме. Был ли среди них Карлос, Дик так и не узнал. Хоакин перебрался в Мюнхен и стал уличным музыкантом. Дина вполне ожидаемо улетела в Перу вместе с Андресом, но через пару лет вернулась одна, выучив там кечуа и научившись курить трубку – с маленькой чашечкой и длинным и прямым, как стрела, мундштуком. Из всех латиноамериканских знакомых