Конспекты на дорогах к пьедесталу. Книга 2. Колхоз. Елена Поддубская

снабжает, – девушка настойчиво всунула леденец в руку Миши и для верности загнула ему пальцы.

      – Да с чего это ему, гимнасту, вдруг станет плохо? – прокомментировал слова девушки Гофман. Опасаясь, что Горобова попросит его поменять автобус, заведующий кафедрой гимнастики сразу же, как только уселись, взялся за подсчёт студентов. Сейчас он недовольно махнул в сторону ребят: – Сядь уже, Соснихин, не маячь. Фу, что это тут так дымом воняет? – преподаватель стал приближаться к хоккеисту, заметно потягивая носом. Соснихин вжался в окно. Галицкий, поняв, в чём проблема, похлопал Гофмана по плечу и молча указал в сторону водителя; мужчина курил за рулём, выдувая в открытое окно. Владимир Давыдович выпрямился. – И ты, Галицкий, давай уже тоже усаживайся, не наживай грыжу, – ткнув в связку сапог на плече десятиборца, Гофман пошёл дальше по салону. Юра посмотрел назад.

      – А положу-ка я их вам, девчата, под сиденье? – спросил он Воробьёву и Зубилину, устроившихся в хвосте автобуса. Лиза кивнула. Лена безразлично махнула, но для порядка заглянула под сидение проверить, нет ли там уже чьего-то багажа. Галицкий аккуратно уложил обувь и отряхнул руки, словно закапывал сапоги в землю.

      – Чего такая грустная, Лизонька? – улыбнулся он Воробьёвой.

      – А Миша точно завтра приедет? – Лиза робко посмотрела на Юру.

      – Обещал, – заверил старшекурсник. – Рудольф Александрович, а когда вы приедете в колхоз? Ну, то бишь в совхоз, – дерзнул крикнуть Юра через окно.

      Бережной с ними не ехал.

      – Как всех больных и отсутствующих в кучу соберу, так доложу тебе, Галицкий, о нашем прибытии лично. Телеграммой. – Ответил он. Настроение у заведующего кафедрой, несмотря на суету, было отличное. Любил он всякие общественные мероприятия, заменяющие. Напреподавался за тридцать лет до оскомины. Да, и для армии новобранцев, где, на кого ни глянь, характеры, да ещё какие, испытание колхозом казалось их куратору не лишним.

      – Не забудьте предупредить о приезде, нам ведь подготовиться нужно: оркестр, цветы, – отшутился Юра. Бережной махнул рукой, передавая старшему преподавателю своей кафедры Михайлову канистру с водой для дороги. Михаил Михайлович, поднявшись с салон, сел рядом с Масевич. Ира растерянно оглянулась на Кашину. Тёзка полезла в свою сумочку, вытащила оттуда бумажную салфетку, протянула преподавателю. Михайлов обрадовался салфетке и улыбнулся Бережному, заглянувшему в автобус. Несмотря на хорошее настроение, Рудольф Александрович всё же был взвинчен: два студента опаздывали, одна больная. Уже перед самым отъездом Горобова подвела к Николиной парторга. Владимир Ильич брезгливо приложил руку, поцокал и кивнул на выход из автобуса. А ещё Бережной мечтал попеть со студентами в дороге песни, посидеть на привале во время остановки на обед. Память о спуске в молодости на плотах по сибирской реке Лене, восхождениях на горные перевалы Кавказа, рыбалке на Байкале остались немногочисленные фотографии, слайды и сувениры. Хотя друзей у него не было: кого-то уже не стало,