Возвращение экспедиционного корпуса. Георгий Лопатин

голова» и удовлетворило представление Солдатских комитетов на награждение вас орденом святого Георгия третьей степени. Кроме того, оно высоко оценило вашу деятельность на посту командира дивизии и удостоило вас производством внеочередным званием полковник.

      «Я теперь, настоящий полковник, хе-хе», – усмехнулся Михаил Климов.

      – Поздравляем, поздравляем!

      – Благодарю, господа! Это для меня большая честь! Благодарю…

      После чего, думая наверное, что Климов размяк от награды и повышения в звании, Занкевич попытался надавить, чтобы он передал бразды правления РОДом Беляеву, а себе взял лишь один из полков, но на сторону новоиспеченного полковника и георгиевского кавалера встали комиссары коим волнения тоже были ни к чему (ведь это сильно ударит по их карьере), а к чему могла привести смена командования, Климов повторно популярно объяснил.

      – Господин полковник, постройте войска, я буду говорить с солдатами! – вдруг с апломбом потребовал Сватиков, поправив на груди здоровенный красный бант.

      Климов только вздернул бровь, но в бутылку лезть не стал, хотя мог бы, тем боле что говорить с солдатами тогда должен другой комиссар – Рапп. Но тот выглядел интеллигентом, в то время как Сватиков представлял собой типичное хамло, что много мнит о себе. Опять же поддержку какую-никакую оказали, так что отказывать причин не имелось, вроде даже как должник их. В общем собрал с третьей линии окопов роту. Солдаты были не сильно рады тому, что их оторвали от дел, кто отдыхал, кто форму чинил, кто читал, кто еще чем-то занимался, да банально спал наконец.

      Из ящиков, в которых привозили патроны и кои еще не успели пустить на дрова, собрали небольшую трибуну.

      Сватиков представился и начал нести какую-то околесицу про революцию, будущее, прошлое.

      «Мн-да, более косноязычного оратора представить сложно, какой-то поток сознания…» – подумал Михаил, слушая этого революционера, что словом вообще не владел, все как-то путанно и в итоге вообще не понять, что человек хотел сказать.

      Солдатам это тоже быстро надоело.

      – Чего его слушать? – неожиданно раздался возглас из солдатской толпы. – Гони с трибуны этого палихмахтера!

      – Какой он тебе палихмахтер? Это же комиссар! – вступились за Сватикова другие солдаты.

      – Врет он! Клянусь богом, врет! Еще намедни он мне в Париже волосы стриг! – не унимался солдат.

      Солдаты засмеялись. Сватиков изливавший на солдат свою душу сбился на полуслове, заметался, лицом стал одного цвета с бантом на груди и с позором ретировался с импровизированной трибуны, чуть не свалившись с нее из-за поспешности.

      Гости, дабы еще больше не потерять авторитет, поспешно укатили обратно в Париж, а граф ненадолго задержался.

      – Вот и все дорогой Михаил Антонович, я теперь по факту никто и звать меня никак…

      – Что вы такое говорите, Алексей Алексеевич? Вы же теперь цельный генерал-майор!

      – Ах, звание… пустое, – скривившись, махнул рукой Игнатьев. – Вроде как выходное