Ольга. Алла Артемова

Я замужем, а люблю другого… давно уже люблю.

      – Так-так… – шофер открыл дверцу машины. – Присаживайся, поговорим.

      Маша послушно села в машину. Несколько минут она молчала, собираясь с мыслями. Было как-то странно рассказывать историю своей любви совсем незнакомому человеку, да еще и мужчине. Но на душе у нее так много накопилось и требовало выхода, что Маша не удержалась и поведала таксисту все, начиная с момента знакомства с Григорием и до последней встречи с ним. В небе уже занималась заря и на улице появились первые прохожие, когда молодая женщина закончила свой рассказ и устало откинулась на спинку сиденья.

      – Да, непроста жизнь… ох как непроста, – после минутного раздумья произнес таксист и почесал затылок. – Я даже не берусь тебе что-либо советовать. Сказать, чтобы ты забыла своего любимого, значит, причинить тебе боль, а ничего не сказать – проявить равнодушие.

      – А вам и не стоит ничего говорить. Вот рассказала я вам свою историю, и на душе стало легче. Вы даже не представляете себе, что значит безумно любить, но быть отвергнутой любимым. Но что еще страшнее, так это не сметь никому в том признаться. Не каждый сможет тебя понять и посочувствовать.

      – Мне жаль тебя, дочка. По всему видать, вины твоей в случившемся нет. Но в твоей жизни не все так плохо. Судьба не обошла тебя стороной. Многие женщины не дождались с войны мужей, тебе же судьба подарила прекрасного мужа.

      – Да. Сергей хороший человек, – согласилась Маша. – Но я не люблю его… не люблю…

      – Не говори так категорично. Никто не знает до конца, что ждет его в жизни. А вдруг твой муж – это и есть твоя судьба?

      – Ох и мастер же вы успокаивать, – Маша улыбнулась.

      – Если ты согласна со мной, тогда, может быть, тебя куда-нибудь отвезти? А то через полчаса моя смена заканчивается.

      – Хорошо, – согласилась Маша и назвала адрес, по которому проживал Соколов Петр Степанович.

      Машина рванула с места. Маша подставила разгоряченное лицо под струю прохладного воздуха, врывавшегося через опущенное ветровое стекло. Проехав по площади Морской славы, такси свернуло на узкую неосвещенную улочку и въехала через арку во двор.

      – Приехали, – сказал пожилой таксист.

      Минуту-другую молодая женщина сидела неподвижно, затем произнесла:

      – Спасибо вам… спасибо…

      Всего две фразы, но произнесла она их с большим чувством и благодарностью. Таксист был растроган до слез.

      – Счастья тебе… доченька, – пожелал он в ответ Маше и захлопнул за ней дверцу машины.

      Оглядевшись по сторонам, Маша двинулась в направлении старинного дома, который был перед ней, поднялась на последний этаж и, поколебавшись какое-то время, нажала на кнопку звонка.

      – Кто там? – раздался за дверью знакомый до боли голос.

      Маша затрепетала.

      – Петр Степанович… это я… Маша Прохорова.

      Дверь открылась и на пороге показалась чуть сгорбленная фигура Соколова в полосатой ночной пижаме.

      – Маша, –