Барабаны осени. Диана Гэблдон

задом?

      – Кошка, у которой болит зад, – рассмеялась Брианна, слегка притормаживая на крутом повороте.

      – Это вообще настоящее слово?

      – Ага. – Брианна снова прибавила скорость. – Это все мамины медицинские термины. Кокцигодиния – боль в области копчика. Административный персонал своей больницы мама постоянно называла кокцигодинианцами.

      – А я-то думал, это по твоей, инженерной части. Ладно, тогда… Кошка священника – взметчивая кошка. – Роджер улыбнулся, завидев вскинутую бровь девушки. – Сварливая. Кокцигодинианцы обычно такие по жизни.

      – Ладно-ладно. Кошка священника…

      – Стой, – перебил ее Роджер, указывая вперед. – Вон поворот.

      Брианна свернула на совсем узенькую дорогу, отмеченную красно-белой стрелкой с надписью «КЕЛЬТСКИЙ ФЕСТИВАЛЬ».

      – Огромное спасибо, что подвезла. Даже не подозревал, что фестиваль так далеко забрался.

      – Да не так уж далеко, – удивилась Брианна.

      – Полторы сотни миль!

      Девушка едва заметно усмехнулась.

      – Отец всегда говорил, что в этом и заключается разница между американцами и англичанами. Англичанин назовет сто миль дальней дорогой. Американец скажет, что сто лет – это долго.

      Роджер рассмеялся от неожиданности.

      – Однозначно. Тогда ты, выходит, американка?

      – Наверное. – Улыбка Брианны померкла.

      Разговор затих. Несколько минут было слышно лишь, как шуршат шины и свистит ветер. Стоял прекрасный летний день. Жаркая сырость Бостона осталась далеко позади, машина мчалась по серпантину все выше и выше, к чистому горному воздуху.

      – Кошка священника – глубинная кошка, – наконец тихо проговорил Роджер. – Я сказал что-то не то?

      Взгляд Брианны на миг стал печален.

      – Кошка священника – гордая кошка. Нет, дело не в тебе. Хотя… в тебе, но ты не виноват.

      – Кошка священника – дремучая кошка.

      – Кошка священника – давно запутавшаяся кошка… Извини, зря я сказала.

      Роджеру хватило ума не расспрашивать. Вместо этого он достал из-под сиденья термос.

      – Хочешь чаю с лимоном? – Роджер протянул Брианне чашку, но девушка скорчила рожицу и покачала головой.

      – Нет, спасибо. Ненавижу чай.

      – Точно не англичанка, – прокомментировал Роджер и тут же пожалел о сказанном: Брианна напряженно вцепилась в руль, хотя ничего не ответила. Роджер молча принялся за чай.

      Она и внешне не напоминала англичанок, несмотря на наследственность. Роджер подозревал, что дело тут даже не в манере одеваться. Американцы казались более… А какими, собственно? Яркими? Пылкими? Более… Просто другими. В Брианне Рэндалл явно скрывалось нечто другое.

      Машин на дороге становилось все больше, они медленной очередью ползли к въезду на территорию фестиваля.

      – Слушай, – вдруг сказала Брианна, не сводя взгляда с номеров автомобиля впереди, – я хочу объясниться.

      – Тебе нечего мне объяснять.

      Брианна раздраженно вскинула рыжую бровь.

      – А кому еще? –