Огненный крест. Диана Гэблдон

жизни она была синицей.

      – Вы утром видели Джейми? – спросила я, когда она снова взялась за чайник, в другой руке держа большую колбаску.

      – Увы, нет, – покачала та головой. – Я не знала, что они уходят. Слышала, как мой старик поднялся, но решила, он просто в уборную идет. Однако он так и не вернулся, а когда я встала, оказалось, что все уже ушли… Эй, положи на место!

      Заметив, как шестилетний Маклауд тянется к банке с джемом, миссис Баг огрела его колбаской.

      – Может, на охоту пошли? – робко предположила миссис Аберфельд, кормя овсянкой маленькую дочку. Женщине было лет девятнадцать, и она ужасно стеснялась более зрелых товарок.

      – Лучше бы нарубили леса и занялись стройкой. – Миссис Маклауд подняла ребенка к плечу и похлопала по спинке. Откинув с лица прядь седых волос, она криво усмехнулась. – Не подумайте ничего, миссис Фрейзер, мы ценим ваше гостеприимство, но не хотелось бы всю зиму путаться у вас под ногами. Джорджи! А ну оставь сестру в покое, не то пожалеешь!

      Я, будучи не в лучшем расположении духа, сонно пробормотала в ответ что-то вежливое. Мне тоже не улыбалась мысль привечать в своем доме с десяток человек.

      В письме губернатора заявлялся недвусмысленный приказ: все здоровые мужчины должны вступить в ряды милиции и к середине декабря явиться в Солсбери. Тут уж не до стройки. Впрочем, надеюсь, Джейми что-нибудь придумает. А то котенок все время прятался в моем шкафу с медицинскими инструментами, а кухня каждое утро походила на полотно Иеронима Босха.

      Зато воздух прогревался быстрее, и теперь здесь было тепло и шумно. В такой толпе я не сразу заметила лишние лица.

      – Ты что тут делаешь? – поразилась я, увидев в углу свою дочь, завернувшуюся в пыльный плед.

      Она сонно моргнула и поправила Джемми, увлеченно сосущего молоко, невзирая на шум и суету.

      – Посреди ночи к нам заявились Мюллеры. Восемь человек. Они плохо говорят по-английски, но, как я поняла, их па позвал.

      – Правда? – Я потянулась за кусочком пирога с изюмом, уведя его из-под носа юного Чишолма. – Они все еще здесь?

      – Угу… Спасибо, мама. – Она взяла у меня половинку пирога. – Да. Па забрал Роджера до рассвета, но Мюллеры ему, судя по всему, пока не нужны. Когда Роджер ушел, старый Мюллер поднялся с пола, сказал: «Bitte, Maedle» – и лег рядом со мной. – Брианна залилась румянцем. – Так что я решила прийти сюда.

      – О. – Я не сдержала улыбки. – Это, наверное, Герхард.

      Старик фермер не понимал, почему должен морозить кости на твердом полу, если в теплой кровати есть место.

      – Наверное, – пробурчала Брианна, набив рот. – Я знаю, он безобидный, но все же…

      – Да уж, – иронично согласилась я.

      Герхард Мюллер был патриархом большой семьи немцев, жившей между Риджем и Салемом. И безобидным этого человека я бы не назвала.

      Джейми рассказывал о скальпах, прибитых к двери его сарая. Женских скальпах, с длинными черными