Путешественница. Диана Гэблдон

поэтому Фергюс решил, что может это сказать, и с очевидным облегчением ответил:

      – Да, милорд!

      – Ага!

      Джейми отпустил мальчика, который тут же вскочил и, разминая худое плечо, затараторил:

      – Она сказала, милорд, что я ничего другого не должен вам говорить, только о солдатах, потому что, если скажу, она отрежет мне все причиндалы и сварит их, как колбасу с репой.

      Услышав угрозу, Джейми не удержался от улыбки.

      – Может, у нас и мало провизии, – успокоил он мальчика, – но не настолько.

      Над черными силуэтами сосен уже проступало ясное розовое свечение: на горизонте всходило солнце.

      – Тогда пойдем, скоро рассвет.

      Несмотря на ранний час, тишины в доме не было и в помине. То, что в Лаллиброхе что-то происходит, стало бы понятно каждому. Посреди двора стоял котел для выварки одежды, но огонь под ним не горел, и вода давно остыла. Из коровника доносилось отчаянное мычание коровы, требовавшей ее подоить, а в загоне рядом требовательно блеяли козы, желавшие того же.

      Под ноги Джейми, вошедшего во двор, немедленно бросились три громко кудахтавшие курицы: за ними гнался терьер Джеху, знаменитый охотник на крыс.

      От удивления и возмущения (что, мол, за дела такие?) Джейми так поддал собаке под брюхо, что терьер взлетел в воздух. Пес удивленно взвизгнул, шлепнулся на землю, после чего от греха подальше скрылся.

      В гостиной сидели младшие дети, старшие мальчики, Мэри Макнаб и еще одна служанка, суровая вдова миссис Кирби. Миссис Кирби читала вслух выдержки из Библии.

      – «И не Адам прельщен, но жена, прельстившись, впала в преступление», – декламировала она.

      Послышался громкий протяжный крик сверху, то ли дело повторявшийся. Видимо, стремясь донести до всех смысл Писания, вдова помолчала, а затем вновь приступила к чтению. Своими светлыми, влажными, как устрицы, глазами она посмотрела в потолок, а потом обвела взглядом испуганную и растерянную аудиторию.

      – «Впрочем, спасется через чадородие, если пребудет в вере и любви и в святости с целомудрием»[2].

      Китти бурно зарыдала и припала к плечу сестры. Мэгги Элен покраснела, отчего россыпь ее веснушек стала почти не видна, а ее старший брат от постоянных криков побледнел, как мертвец.

      – Миссис Кирби, – произнес появившийся в комнате Джейми, – соблаговолите прекратить.

      Тон был вполне вежливым, но взгляд Джейми, очевидно, отличался теми же свойствами, как тот, что встретил бедный Джеху перед своим примечательным полетом в результате контакта с сапогом. Миссис Кирби осеклась, ахнула и уронила Библию.

      Джейми нагнулся, поднял книгу и показал миссис Кирби зубы. На улыбку не очень походило, но привело к удивительным последствиям: миссис Кирби побледнела и прижала пухлые руки к груди.

      – Наверное, вам лучше пойти на кухню, чтобы заняться делом? – спросил Джейми, подняв голову.

      Кухарка Сьюзи вылетела за дверь, словно несомый ветром осенний лист. Миссис Кирби, сохраняя

2

1-е Тим. 2, 14–15.