Стрекоза в янтаре. Диана Гэблдон

шерстью жадно тянулся к другим гроздьям, спадающим с мраморных складок плаща.

      – Кто это? – спросила я. – Пан?[18]

      Джейми усмехнулся и покачал головой. На нем был старый килт и старый камзол. Но даже в этом одеянии он был куда красивее разодетых в пух и прах придворных, проходивших мимо нас щебечущими группками.

      – Нет. Статуя Пана здесь тоже, кажется, есть, но это не он. Это один из четырех соков человека.

      – Соков? – удивилась я. – Пожалуй… Во всяком случае, выглядит он довольно сочным.

      Я покосилась на виноград.

      Джейми улыбнулся:

      – Да не в этом смысле! Ты ведь вроде бы врач, англичаночка! Должна знать. Неужели ничего не слышала о четырех соках, из которых состоит организм человека? Вот это Кровь. – Он указал на мужчину, играющего на флейте, потом махнул рукой по другую сторону аллеи. – А это Меланхолия.

      Высокий человек в некоем подобии тоги держал в руке раскрытую книгу.

      – А вон там, – Джейми указал вперед, – там Желчь.

      Голый мускулистый молодой человек сердито и без всякого сожаления взирал на мраморного льва, готового вцепиться зубами ему в ногу.

      – А вот это Флегма.

      – Неужели?

      Флегма, бородатый джентльмен в шляпе, стоял, скрестив руки на груди, у ног его сидела черепаха.

      – Гм…

      – А что, врачам в ваши времена не объясняли, что такое соки?

      – Нет, – ответила я. – Вместо этого нам объясняли, что такое микробы.

      – Вот как? Микробы… – тихо пробормотал он, словно пробуя слово на вкус, перекатывая его на кончике языка с характерным шотландским рыком, отчего оно приобрело уже совсем зловещее звучание. – Мик-р-р-робы! А на что они похожи, эти микробы?

      Я взглянула на статую Америки – достигшая брачного возраста дева в юбке и головном уборе из перьев, с крокодилом у ног.

      – Ну, ради них здесь не стали бы выставлять такую колоритную статую, – ответила я.

      Крокодил у ног Америки напомнил мне о мэтре Раймоне.

      – Так ты не хочешь, чтобы я пошла к мэтру Раймону? – спросила я. – Прокалывать соски?

      – Естественно, не хочу, чтобы ты прокалывала соски, – решительно заявил он и, взяв меня под локоть, увлек вперед по аллее, видимо, опасаясь, что голые груди Америки вдохновляют меня на эту затею. – И вообще, нечего тебе ходить к этому мэтру Раймону. О нем ходят разные слухи.

      – Обо всех в Париже ходят слухи, – заметила я. – И уверена, что мэтр Раймон наслышан о них.

      Джейми кивнул, волосы блеснули в бледном свете весеннего солнца.

      – Да уж наверняка. А я слышал, что о нем болтают в тавернах и гостиных. Мэтр Раймон является главой одного тайного общества, но это отнюдь не сторонники якобитов.

      – Правда? Кто же тогда?

      – Каббалисты, оккультисты. Возможно, колдуны.

      – Надеюсь, Джейми, ты не принимаешь

18

Пан – в греческой мифологии первоначально бог стад, покровитель пастухов, затем всей природы. Изображался в виде человека с козлиными рогами, копытами и бородой.