Воздушные фрегаты. Юнга. Антон Перунов

молодой господин желает получить свою вещь, – словно ничего не произошло, невозмутимо заметил Хван, – ему следует прийти с деньгами. Или прислать человека, у которого они есть!

      – Хорошо, – кивнул Март. – В таком случае я не прощаюсь.

      – Как вам будет угодно. Не забудьте забрать расписку и вексель.

      – Ах да, конечно… – с досадой отрывисто ответил озадаченный неудачной попыткой воздействия юноша.

      – И мой вам совет, – чуть покровительственно и снисходительно довершил свою победу хозяин ломбарда, – попробуйте обналичить его в ближайшем отделении Русско-Корейского банка. Ближайший – в паре кварталов в сторону центра. Мимо не пройдете.

      – Еще раз спасибо, – окончательно восстановив самоконтроль, куда увереннее ответил Март. – Обязательно так и сделаю.

      – Что это было? – бросился расспрашивать его Ким, как только они покинули ломбард. – Я чуть сам у приказчика крест не выхватил, чтобы тебе отдать! Ты что, одаренный? А почему раньше не показывал? Да не молчи же!

      – Сам в шоке, – глухо отозвался раздосадованный неудачей приятель.

      Он не просто узнал энколпион. Нет, тот манил его, будто живой. Требовал, чтобы хозяин не оставлял его в этой ужасной и тесной коробке, где он не может чувствовать биение сердца своего владетеля. Было трудно понять, что это: память тела юного Мартемьяна Вахрамеева или побочный эффект его способностей, но разлука доставляла почти физическую боль.

      – Тогда почему они тебе его не отдали? – задал резонный вопрос Ким, похоже, не сомневавшийся в могуществе этих самых «одаренных».

      – Сил не хватило.

      – Говорил я тебе, надо подкрепиться! – наставительным тоном заметил товарищ. – Поели бы вовремя, тогда бы дело точно выгорело!

      – Ладно, пойдем, перекусим, – согласился и впрямь почувствовавший зверский голод Март. – Только давай чего-нибудь горячего.

      – Точно! – с готовностью согласился Витька. – Тогда к тебе силы сразу вернутся.

      Оглядевшись, друзья заметили на углу небольшой навес, под которым расположилась еще одна точка местного общепита, претендующая хоть на какой-то комфорт. Готовили там, в отличие от придорожных забегаловок, внутри дома, а для клиентов были расставлены лавки и столы.

      – Что хотите, мальчики? – по-корейски спросила их улыбающаяся женщина в почти чистом переднике, за которым красовалась деревянная рукоять кухонного ножа внушительных размеров.

      – У вас есть лапша по-хайфынски, аджума?[17]

      – Конечно.

      – А тофу?

      – Для вас все найдется.

      – И большой чайник Нок-чха[18].

      – А сладкие булочки? – лукаво улыбнулась владелица.

      – О! – простонал едва не подавившийся слюной Витька и умоляюще посмотрел на своего друга.

      – И сладкие булочки, – обреченно согласился Март.

      Если обычная порция лапши в придорожной забегаловке стоила всего пять вон, то здесь

17

Аджума – уважительное обращение к женщине пожилого или среднего возраста.

18

Нок-чха – сорт корейского зеленого чая.