Фатум. Ксения Викторовна Незговорова

тяжёлая ладонь самоуверенно опустилась на плечо девушки.

      Она подняла глаза, хотя уже знала, что увидит директора, и закусила губу, пытаясь сдержать рыдания:

      – Искала, но так и не нашла, – тоном обиженного ребёнка сказала Алиса.

      Рудольф улыбнулся и потрепал девушку по голове.

      – Нашла. Я же здесь.

      Он повернулся к ней спиной и наклонился:

      – Забирайся. Я помогу тебе.

      Алиса улыбнулась сквозь слёзы и с усилием поднялась.

      – Спасибо. Обойдусь.

      Безуглов беспомощно развёл руками.

      – Как пожелаешь. Просто знай: я люблю помогать людям.

      В ту минуту Алиса могла поклясться, что увидела светящийся нимб над головой директора и решила уточнить:

      – Вы что, Бог?

      Перед глазами закружились горделивые мотыльки, бездумно рвущиеся к ускользающему свету. Девушка хотела сказать что-то ещё, но не успела: она потеряла сознание.

***

      – Простите, – Лаврентий достаёт из карманов джинсов дребезжащий телефон, – моя девушка в больнице, поэтому я не выключил звук.

      Внезапный порыв ветра опрокидывает стоявшую на окне пустую вазу, и грязная жёлтая занавеска шуршит в ворчливом недоумении. Я разглядываю неуклюжие кофейные пятна на ткани, как будто неаккуратный зритель однажды вытер ей липкие руки. Лавр роняет телефон, так и не ответив на звонок. Едва ли это звонила Тина. Говорят, после оглашения результатов одной международной премии они с Лавром жутко поссорились. Тину пригласили в Италию, заплатили огромную сумму и предложили сотрудничество с известным издательством. Ходят слухи, что сейчас девушка пишет роман в стихах а-ля «Евгений Онегин». Но каково же было Лавру, когда он узнал, что все лавры (позволю себе эту игру слов), вопреки всеобщим ожиданиям, достались его возлюбленной? Он начал разговор о расставании, потому что рядом с Тиной чувствовал себя жалким и совершенно несостоятельным как поэт, а так хотелось стать самой яркой звездой на высоком и бесконечном небе. Тогда Тина поклялась, что покончит с собой, потому что не вынесет одиночества, ведь жизнь без Лавра – это пустыня с бесплодной, выжженной солнцем землёй. И она сдержала обещание, но всё равно осталась в живых, потому что ещё не пробил её час, а впереди, быть может, ждала новая счастливая жизнь.

      Лавр переминается с ноги на ногу и неотрывно следит за безумными танцами давно не стиранной занавески. Я поднимаю вазу, которая, по-видимому, даже не собиралась разбиваться, и ставлю её рядом с собой. Стеклянный взгляд поэта скользит по моей руке и тотчас же разлетается на мириады осколков. Лавр наконец-то наклоняется, чтобы забрать телефон, и удаляется из зала. Никто больше не собирается осыпать юношу вопросами, как убийцу-рецидивиста – проклятиями.

      Адвокат благодарит свидетеля за подробный рассказ и берёт в руки пульт – на экране появляются угловатые серые буквы.

      – Диссоциативное расстройство идентичности, – отчеканивает Юрий Михайлович, – это серьёзное психическое заболевание. Знаете, что