Секретный агент по морскому делу. Вадим Хитров

видно, что вы не моряк. Капитан не обязан ничего объяснять. Я только поздравлю их с победой и посулю отличные призовые, и они получат их.

      – Раз вы не конфискуете «Пеликана», я готов откупорить свою кубышку. Это довольно приличная сумма.

      – Что же, это будет кстати и еще надежнее заткнет рты.

      – Но к вам могут возникнуть вопросы на берегу.

      – О, я довольно вольная птица. К тому же, порох впрямую не является чисто военной принадлежностью, он нужен и охотникам, а зерно и вовсе не подлежит конфискации. К тому же, я собираюсь пойти в Глазго. Последствия недавнего шторма оказались куда серьезнее, чем мы думали. Надо поправить днище, такелаж и списать больных. Как я ни стараюсь, травмы, лихорадка, отравления и портовые шлюхи делают свое дело. И потом, в шотландском порту мне не будут задавать лишних вопросов.

      – Так вы шотландец?

      – Как и почти вся моя команда.

      – Что ж, это многое объясняет.

      На этом джентльмены закончили трапезу и расстались почти на дружеской ноте.

      В дальнейшем корабли зашли в небольшую бухту для перегрузки, после чего, оставив француза ремонтироваться, «Гермес» взял новый курс, но вовсе не на Глазго.

      Глава девятая. Красная треуголка

1765 год, октябрь, Атлантический океан

      Лейтенант Скотт провел вечер в кают-компании, где офицеры выпивали и горячо обсуждали сегодняшнее дело. Когда он вернулся, то обнаружил в каюте мрачного Плещеева. На столике красовалась изрядно початая бутылка.

      – Извините, Скотт, я взял ваш виски, отдам при первой возможности.

      – Что ж, налейте и мне, а то пьете в одиночку, нехорошо. Что-то вы не веселы, Раш? А ведь днем держались отлично, – поинтересовался Скотт.

      – Кажется, я убил человека, – подавленно ответил Плещеев и изрядно хлебнул виски.

      – Вы уверены?

      – Не совсем, конечно. Он был в такой ярко-красной треуголке, активно жестикулировал, явно командовал. Я выстрелил, но тут мы дали залп, и все затянуло дымом, я только заметил, что он как-то дернулся и треуголка слетела с его головы.

      – Это ваше первое дело?

      – Нет, я участвовал в баталиях, правда всего два раза, но никого не убил. Не пришлось. Только однажды ранил прусского барабанщика, совсем мальчишку. В пылу боя я проткнул барабан, он попытался атаковать меня, ну и нарвался. На его и на мое счастье, барабанщик сдался, – просто ответил мичман.

      – Ну за дымом побоища вы могли не заметить, что попали в кого-нибудь.

      – Может, и так.

      – Ничего, привыкните. Я после первого абордажа неделю не просыхал, ходил, как чумной, мутило все время. А что касается того француза в красной треуголке, его только слегка задело, плечо перевязано, я сам видел.

      – Правда? Слава богу. Надо выпить за его здоровье.

      – Да бросьте, лучше за победу.

      – Хорошо, за победу так за победу, сэр, – согласился захмелевший Плещеев.

      – На нашем корабле поменьше употребляйте это обращение, и не дай бог так обратиться к Крейгу. Он ведь наверняка