На рокадном направлении. Андрей Владимирович Фаниев

навстречу. На пороге стоял Александр Сидорович, руки его тряслись, а на лице не было ни кровинки. Подбежавшая Людмила схватила соседа за руку:

      – Что с Маргаритой? – и обернулась к мужу: – Звони в скорую!⁶¹

      Сосед отрицательно махнул рукой и потёр грудь. Лавр подал ему кружку с водой, щедро сдобренную валерьянкой. Александр Сидорович залпом выпил и, вытерев губы, взглянул Лавру в глаза:

      – Война началась! Немцы ночью Киев и Севастополь бомбили…

      Людмила побелела и, схватившись за сердце, медленно осела на пол. Лавр метнулся на кухню, плеснул в кружку полфлакона валерианы, чуть разбавив водой, насильно влил в супругу и обернулся к Александру Сидоровичу:

      – Откуда известно?

      – Внучка сказала, у них выпускной сегодня, всю ночь гуляли, – он тяжело опустился на табурет. – В полдень по радио официальное сообщение будет, – и, закрыв лицо руками, зачем-то растерянно добавил: – А ведь сегодня День всех святых, в земле Российской просиявших.⁶²

      Ермаков взглянул на ходики:

      – Ещё почти полтора часа ждать.

      Он подошёл к окну и выглянул на улицу. На первый взгляд, город жил обычной жизнью: доносились привычные, хорошо знакомые звуки, слышался лязг трамвая и чириканье воробьев, купавшихся в пыли, но что-то было не так. Приглядевшись, он понял: люди стекаются к репродуктору, висевшему на углу. Лавр подошёл к телефону и позвонил Виктору, который сразу снял трубку.

      – Здравствуй, Витя, – осторожно начал он, – тут говорят…

      – Правду говорят, Лавр Павлович, ждём двенадцатичасового сообщения – перебил его Виктор. – Больше ничего не знаю. Полный отдел народу, нас подняли по тревоге.

      – Да, конечно… – Лавр попрощался, положил трубку и обернулся. Людмила и Александр Сидорович молча смотрели на него.

      – Все ждут официального сообщения, – сказал он и, бросив взгляд на часы, добавил: – У нас ещё есть время, давайте чаю попьём.

      Людмила встала и зажгла керосинку. На кухню тихо вошла Маргарита и, взяв мужа за руку, села рядом. Они пили чай молча, невольно посматривая на молчащую радиоточку. Когда до двенадцати оставалось около двух минут, а напряжение достигло предела, в динамике негромко зашелестело, и вся страна напряженно ожидавшей вестей из Москвы услышала:

      «Граждане и гражданки Советского Союза!⁶³

      Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковав нашу границу во многих местах и подвергнув бомбежке со своих самолётов наши города: Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие. Налёты вражеских самолётов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской стороны и со стороны Финляндии».

      – Молотов? – шёпотом спросил Александр Сидорович. Лавр кивнул и поднял вверх ладонь, призывая к тишине.

      «Это неслыханное нападение на нашу страну, несмотря на наличие договора о ненападении между СССР и Германией, является беспримерным в истории цивилизованных народов. Вся ответственность