Кровавая заутреня. Нина Левина

Сергей. – Так что за ветреная красотка вскружила голову нашему Алёшке?

      – Вроде не ветреная. Дочь подполковника Кайсарова.

      – Так это наш подполковник. Не знал, что у него есть дочь, – удивился Вигель.

      – Тот прячет её от всех.

      – Что? Так страшна? – расхохотался старший Авинов.

      – Наоборот, нежный бутон. Алёшка говорит, что познакомился с ней у «Весолека», – сказал Тушнев, принимая у Чеслава пиво. – А что, любезный, – обратился он к корчмарю, ловящему каждое слово, – был тут у вас сегодня конфуз с одной дамой и её дочкой.

      – Да не конфуз, а так, лёгкое недоразумение.

      – Видал молодую панянку?

      Чеслав кивнул.

      – Что скажешь? Хороша?

      – Как летнее восходящее солнце, – Чеслав деланно закатил глаза.

      – О! Да ты, любезный, поэт! – воскликнул Тушнев и поднял кружку. – Выпьем, друзья, за Алёшку и за его летнее восходящее солнце!

      Приятели чокнулись, выпили и продолжили весёлый разговор, а Чеслав отошёл от них с привычной улыбкой и с камнем в сердце. Выходит, этот щёголь Алекси тоже запал на красотку панянку? Видать, воспользовался случаем и свёл с ней знакомство поближе, когда провожал домой. Что ж одной причиной ненавидеть его стало больше.

      Пока приятели в корчме обсуждали Алексея, он пребывал в состоянии возвышенной меланхолии. Скромно поужинал в одиночестве и отправился бродить в темноте вдоль Вислы, находясь в мечтах о завтрашнем вечере. Образ Кати стоял перед глазами молодого капрала, вызывая томление в сердце. Он пораньше лёг спать, чтобы приблизить новый день, а с утра поспешил в конюшню. С лошадью всё было в порядке, после смены подковы она перестала хромать, и Алексей долго чистил бедное животное, пока его бока не засверкали.

      Ровно в восемь вечера Алексей подскакал к знакомому домику в Праге, соскочил с лошади и наткнулся на Ясю, якобы случайно вышедшую в палисадник.

      – Доброго вам вечера, пан офицер! – окликнула она Алексея.

      – Здравствуй, Яся. Что жильцы ваши, Кайсаровы? Дома? – спросил капрал, привязывая лошадь к низенькой кованой калитке и отстёгивая от седла картонку с ещё тёплым сладким маковцем.

      – Дома, где ж им быть. Пойдёмте, провожу.

      Яся подхватила фонарь со вставленной толстой свечой и пошла впереди, освещая лестницу, ведущую на второй этаж. Доведя Алексея до двери, девушка развернулась и с улыбкой посторонилась, пропуская его.

      – Стучите громче, – посоветовала она. – У них служанка глуховата.

      – Благодарю, – ответил Алексей, подождал, пока Яся спустится, и только после этого постучал.

      Дверь открыла ему не служанка, а сама Ульяна Назаровна с подсвечником в руке.

      – А вот и Алексей Захарович пожаловали! Здравствуйте, проходите! Елизар, помогите капралу раздеться, – велела она сухонькому пожилому мужчине. – Это денщик моего мужа, – шепнула она растерявшемуся Алексею.

      – А это